Красный Понедельник
Шрифт:
– С тех пор лет двадцать прошло.
– Сказал я.
– Тем не менее, он продолжает переживать. Ну, и некоторые странности появились у него с тех пор. Мы не должны быть к бедняге слишком строги. К тому же, он уважаемый и заслуженный человек...
– Он приедет трахаться в бордель для зомби?
– Не совсем, Замфир, не совсем. Он выберет себе одну из наших киберподружек и заберет ее с собой.
– На какой срок?
– Они оттуда не возвращаются, Замфир. Не возвращаются уже никогда...
Я сидел
Итак, "заслуженный человек", одолеваемый желанием встряхнуться где-то раз в пол года устраивал оргию в кругу, так сказать, близких друзей. Центральным номером программы была серия садомазохистских забав с девушкой-киборгом, которая заканчивалась ее полным уничтожением.
Естественно, ничего криминального с точки зрения наших законов во всем этом не было. Кибердевушки из "Ларвы" - искусственные существа, слова и поступки которых полностью определяются заложенными людьми программами.
Вот это и было моей заботой - заложить новые программы в ту киберкуклу, которую выберет себе граф. Всякие там стоны, судороги, мольба о пощаде - в общем полный джентльменский набор.
Это не было большой проблемой. Разных там садо-мазо программ у нас имелось хоть завались. Их просто требовалось установить.
Наши основные клиенты - оплывшие и опухшие да слегка подразложившиеся зомби - не очень-то жаловали садомазохизм, и соответствующие программы были не востребованы до сих пор. Возможно, вся их предыдущая жизнь оказалась затянутым садомазохистским экспериментом, от которого они порядком устали, и только тихую нежность жаждали они получить от наших сексуальных автоматов теперь...
Граф Генрих фон Плевра, сухопарый человек с надменным лицом прибыл точно в условленное время. С помощью передовых достижений наномедицины он очень даже неплохо сохранился для своих ста двадцати.
По его требованию все кибердевушки собрались в холле. Они по очереди подымались на небольшой подиум, сопровождаемые увлеченным взглядом графа.
Только теперь я понял, почему его привлекло наше уцененное старье. Дело было вовсе не в низких ценах - для такого человека экономия в несколько тысяч экю - ничто.
Врачи смогли вернуть ему только молодое тело. Но душа его оставалась душой старика, заплутавшей среди давно истлевших кумиров и давно прошедших времен.
Осмотрев их всех, и поразмышляв минут, примерно, пять, он выбрал Анжелину Джоли...
Мы с графом перешли в мой кабинет. Я быстро оформил контракт на продажу Анжелины. Саша Трэш, тем временем, принесла графу кофе.
– А почему на просмотре не было ее?
– спросил меня фон Плевра.
– Это не рабочая модель, граф. Она предназначена исключительно для служебного пользования.
– Да ваши службы состоят из одного человека! И у него, как я понимаю, весьма неплохой вкус.
– Он пристально посмотрел на меня.
Желая перевести тему, я протянул графу готовый контракт. Он бегло просмотрел его и подписал...
– И, кстати, - сообщил он уходя, - не забывайте, что кровь у вашей куклы должна быть кровью, а не чем-то другим. Однажды мне подсунули куклу из которой вместо крови потекло черт знает что - какая-то серая слизь! Знаете, что я сделал с продавцом? Он вам об этом уже не расскажет...
Граф подмигнул, но лицо его оставалось холодным и бесстрастным. Возможно, он с такой специфической мимикой родился, возможно, и пластическая нанохирургия имеет свои пределы, а, быть может, он вовсе и не шутил...
Субботний вечер... Саша Трэш задумчиво смотрит на один из мониторов в моем кабинете. На экране ничего интересного - он показывает происходящее в закусочной на первом этаже.
Прокуренный зал, помятые зомби и идущий по бесконечному кругу разговор: высокая культура, классическая литература, литература-культура, культура-литература ... Сколько ж можно об одном и том же черт подери?!
– "То се" - великая книга!
– Говорит один из них.
– Настоящий шедевр!
– Соглашается другой.
– И что можно поставить рядом? Пожалуй, только "До и за".
Первый собеседник зависает минут на пять, потом кивает задумчиво:
– Пожалуй, да...
– О чем это они?
– Интересуется Саша.
– Понимаешь, им сильно сокращают память о прошлом - освобождают место для загрузки информации о производстве.
– Ну и?
– Многие воспоминания сворачивают, уплотняют, большие фрагменты заменяют на коротенькие символы. Но суть от этого не очень страдает. Кажется.
Был когда-то такой писатель - Лев Толстой, а у него роман - "Воскресенье". Короче - Толстой, "Воскресенье". Еще короче - "То се". А "До и за" - это Достоевский, "Преступление и Наказание".
– И как вы можете при таких сокращениях не потерять суть?
– А в этом деле главное - балдеж. Когда зомби говорит "То се", нанобот, имплантированный в его мозг, возбуждает центр удовольствия с помощью электрического разряда. Это должно доставлять огромный кайф.
– А он не примется повторять "То се" непрерывно?
– Не примется. Этот нанобот заблокирован в будние дни. Он включается только по праздникам и выходным.
– А сам-то ты читал эти книги, Замфир? Я имею в виду, в полном варианте.
– Немного бегло, но прочитал.
– О чем они?
– Ну, "То се", в смысле - "Воскресенье" - это роман про проститутку. Она жила в большом пузыре, и ее звали "Катюша Маслоу". И был там один парень, в общем, князь. Сначала он себя очень плохо вел. Но потом, значит, раскаялся, и уехал с Катей Маслоу в Сибирь, заниматься нравственным самосовершенствованием.