Красный сад
Шрифт:
В конце концов, ведь и доморощенный городской фольклор тоже, наверное, является не чем иным, как ложью, сочиненной первопоселенцами, но у новичка он вызывает интерес. Карла рассказала подруге все легенды, которые слышала с детства. Тут фигурировали и летучие мыши из музея, и Джонни Яблочное семя, который, по слухам, побывал в их городе, и, самое интересное, маленькая девочка, которая бродила по берегам Угорьной реки. Ее называют Привидением, считается, что она ищет свою сестру. Тому, кто летним вечером повстречает Привидение, повезет в любви. Тесса была в восторге от Блэкуэлла и местных легенд. Она полюбила здешние края и заявила, что Угорьную реку нужно объявить национальным достоянием, одним из чудес Массачусетса. Она мечтала, чтобы Джек Керуак
Со временем у девочек установился строгий распорядок дня: завтрак, пляж, возвращение домой, ужин. Обычно на ужин ели макароны или гамбургеры, славная еда, всегда очень вкусная, но настоящим коньком Авы были десерты — они получались просто восхитительно. На первой же неделе она сделала свой знаменитый торт «Семь смертных грехов» — дьявольское искушение, перед которым никто не смог бы устоять. Каждый вечер затем их ждал большой кусок кремового чуда. От этого торта у человека рождались желания, о которых он даже не подозревал. Этого торта хотелось еще и еще, особенно когда последняя крошка исчезала во рту. Вскоре после того, как торт доедался, сумерки переходили в темноту и Карла отправлялась домой. Тесса всегда провожала ее до половины пути. В кустах поблескивали светляки, под ногами хрустели ветки. На ходу девочки обычно шептались. Они сочиняли истории, которые могли произойти в этих самых местах много лет назад. Они воображали первых поселенцев — отважных женщин, которые пробирались сквозь снежные заносы, и сильных мужчин, которые посадили все эти бесчисленные яблоневые деревья. Не забывали они и о призраке, который бродил по берегам реки, и о сестре этого призрака. Говорят, что она бежала ночью со своим возлюбленным, но хочет вернуться в родные края, потому что знает — до тех пор младшая сестра не обретет покоя в могиле. Местные жители верят, что, если повстречаешь сестру-беглянку, тебя ждет дальняя дорога.
Девочки шли, рассказывали на ходу истории, но возле огромного старого дуба, означавшего границу, за которой начиналась земля Келли, останавливались. Карла выпаливала «До завтра!» и убегала. Иногда она оглядывалась на бегу — Тесса смотрела ей вслед, светлые волосы обрамляли прекрасное лицо. Даже если Тесса окликала ее: «Эй, Карли! Погоди, я провожу тебя до дома!» — Карла не замедляла бег. Ее жизнь была такой серой, такой обыкновенной, что она не хотела, чтобы Тесса увидела это и стала хуже относиться к ней. Мать Карлы огорчалась из-за того, что дочери теперь никогда не бывает дома, но кто бы стал винить Карлу за то, что коттедж Куперов она предпочитает своему унылому дому? Что касается Марианн Келли, ей не очень нравилось то, что она слышала об Аве Купер, которая искала работу, весело болтала с людьми, раздавала бесплатно торты в «Хайтоп Инн», в кофейне, в баре Джека Строу, куда заходила узнать насчет постоянных заказов.
— Какая она? — спрашивала Марианн у Карлы.
— Она потрясающе печет! — Карла была достаточно умна, чтобы не болтать лишнего. Ни слова о тортах «Семь смертных грехов», особенно о «Сластолюбии» с тройной лимонно-маковой прослойкой и сахарной глазурью, перед которым невозможно устоять. Карла благоразумно умолчала и о том, что Тесса разгуливает по городу чуть ли не в нижнем белье, даже не подозревая, что это неприлично. Ничего Карла не сказала матери и том, что Ава угощает ее по утрам кофе, а в самый первый вечер, когда вещи лежали еще не распакованными, она налила девочкам по маленькому бокалу шампанского, и они выпили и произнесли веселые тосты, и голова у них немного закружилась. Как-то раз Карла проговорилась, что отец Тессы — актер, но тут же прикусила язык, когда увидела выражение лица матери.
По субботам Карла никогда не ходила к Куперам.
— Буду ждать тебя у реки перед ужином, — говорила она Тессе.
Когда Тесса спрашивала, почему нельзя встретиться в субботу, Карла отвечала, что ей нужно сделать кое-какие дела по дому или выполнить кое-какие поручения. Правда же заключалась в том, что по субботам она работала на заправке. Она молила бога, чтобы Аве Купер не понадобилось в субботу заправить свой автомобиль. Сидя за кассовым аппаратом или помогая отцу смазывать тормоза на «Крайслере» Лео Мотта, Карла считала минуты до окончания рабочего дня. Ее брат, Джонни, часто страдал похмельем, и, когда он пребывал в особо мрачном настроении, Карла старалась держаться от него подальше. Он мог в одно мгновение расположить человека к себе, а в следующую минуту подраться с ним. У него был крайне неуравновешенный характер, которым отличались многие в роду Келли. Женщины были к нему неравнодушны.
Карла обедала, не отходя от кассового аппарата, а когда мимо прошла стайка знакомых девочек, как можно ниже опустила лицо. Одну из девочек, Маделейн Холл, другие послали на разведку узнать, где Джонни. Они для него были слишком молоды, но с ума сходили по нему или по тому, за кого его принимали. Они составляли что-то вроде клуба фанаток.
— Он там, работает, — ответила Карла.
— Слушай, мы собираемся в Ленокс, в кино, на следующей неделе. Ты тоже можешь поехать, и Джонни позови.
— Спасибо, вряд ли.
Раньше она умерла бы от счастья, получив такое приглашение. Но теперь у нее была Тесса. Карла еле дотерпела до конца рабочего дня. Под платьем был надет купальник. Как только пробило пять часов, она пулей вылетела с заправки.
Девочки-школьницы толклись возле библиотеки, когда она пробегала мимо.
— Эй, Карла! — окликнула одна из них, Дженнифер Старр. — Не забудь про кино в следующую субботу.
Карла желала, чтобы эти девочки провалились сквозь землю. Они выглядели такими провинциальными в своих шортах и футболках, с волосами, заплетенными в косы или стянутыми ленточкой. Они ничего в своей жизни не видели, не говоря уж о Манхэттене. Они, наверное, даже не знают, кто такой Джек Керуак. И вдобавок ко всему у них нет такой подруги, как Тесса Купер.
Как выяснилось, Тесса нуждалась в Карле ничуть не меньше, чем Карла в ней. Тесса призналась, что боится скопления людей и замкнутых пространств. Она плохо чувствует себя в автобусах и театральных залах. Иногда она не может рта открыть в классе. У нее буквально язык прилипает к небу. Она умна и красива, ей нечего стесняться себя, и все-таки она стесняется.
— Не волнуйся, — успокоила ее Карла. — Мы с тобой будем в одном классе. Если ты не сможешь говорить, я скажу, что у тебя ларингит.
Тесса ответила подруге благодарным взглядом.
Карла спешила после работы к реке. Она шла вдоль пустоши, поросшей тимофеевкой и вязкой, как губка. В лужах сидели лягушата, над пурпурным чертополохом кружили белые бабочки с зеленоватыми крапинками на крыльях. Солнце светило, как будто на землю падали брызги меда. Какое это было счастье — уйти с Мэйн-стрит, уйти с отцовской заправки, где все знали о ней все. Карла не представляла, как бы она жила, если бы Куперы не въехали в коттедж за музеем. С тех пор Карла была охвачена желанием стать интересней, необычней. Кроме того, все вокруг преобразилось, стало тоже казаться необыкновенным, даже Блэкуэлл, хотя Карла знала в нем каждую улицу и каждый закоулок.
Подойдя к реке, Карла услышала негромкие голоса. Тесса сидела на полотенце в своей белой комбинации и красной блузке, наброшенной сверху, как жакетик, и смеялась в лучах заходящего солнца. Рядом с ней на траве сидели Фрэнк и Джесс Мотты, им было по шестнадцать лет. Изо дня в день они наблюдали, как Тесса с Карлой в обнимку ходят по окрестностям, набросив полотенца на плечи. Конечно, их интересовала Тесса. Они выбрали момент, когда эта противная Карла не путалась под ногами, и набрались храбрости, познакомились с Тессой. Когда Карла подошла, братья Мотты замолчали.