Красный шторм поднимается
Шрифт:
— Рич, это говорит Дайон Макги, ведущая программы новостей. — Изображение Садлера и Кремля отодвинулось на задний план, и на экране появилась привлекательная темнокожая девушка, ведущая программу ночных новостей Си-эн-эн. — Я полагаю, что в то время тебя сопровождали сотрудники советской службы безопасности. Какой была их реакция?
— Видишь ли, Дайон, мы можем показать это, если ты подождешь минуту, пока мои техники включат запись. Я… — Он плотно прижал наушники к голове. — Вот, Дайон, начинаем передачу…
Записанное на пленку изображение появилось на экране, вытеснив прямую передачу. Оно было застывшим на паузе. Садлер замер указывающим на что-то, скорее всего на ту часть кремлевской стены, где хоронят прах видных государственных и партийных деятелей, подумал Тоуленд.
Когда громовой раскат взрыва прокатился по всей площади, Садлер вздрогнул и почти сразу повернулся. Оператор, повинуясь профессиональному инстинкту, мгновенно взглянул в сторону звука, и после секундного колебания телевизионная камера замерла на столбе дыма и пыли, поднимающемся в небо со стороны соседнего здания. В следующее мгновение изображение места катастрофы разрослось благодаря электронному увеличению. Рухнули наружные стены трех этажей, и камера следила за падением большого письменного стола, который свалился с наклонившегося бетонного перекрытия между этажами, которое удержала на месте искореженная взрывом стальная арматура. Затем объектив камеры опустился до уровня улицы, и в поле зрения оказалось неподвижно лежащее на мостовой тело, а рядом, по-видимому, еще одно — вместе с вереницей автомобилей, раздавленных рухнувшими на них обломками здания.
В следующее мгновение площадь наполнилась множеством одетых в армейскую форму людей, которые бежали к месту взрыва, примчался первый служебный автомобиль. И тут же какая-то темная фигура человека в мундире закрыла рукой объектив камеры. На этом видеолента остановилась, и на экране снова возникло лицо Рича Садлера с надписью «прямая передача» в нижнем левом углу.
— В этот момент капитан милиции, сопровождавший нас — милиция в Советском Союзе — нечто вроде федеральной полиции в США, — заставил прекратить съемку и конфисковал нашу видеокассету. Нам не позволили снимать пожарные машины и сотни вооруженных солдат, прибывших к месту взрыва и оцепивших сейчас весь район. Однако нам только что вернули видеокассету, и мы смогли передать сделанные нами кадры разрушенного здания в прямом эфире, после того как там потушили начавшийся пожар.
Честно говоря, я не виню капитана милиции — на какое-то время ситуация вышла из-под контроля и возникла паника.
— Тебе кто-нибудь угрожал, Рич? Я хочу сказать, может быть, они вели себя так, словно думали, что вы… Садлер выразительно покачал головой.
— Ничуть, Дайон. Более того, у меня возникло впечатление, что они в первую очередь беспокоились о нашей безопасности. Помимо капитана милиции, сейчас рядом с нами находится отделение солдат Советской Армии, и их офицер подчеркнуто вежливо объяснил нам, что получил указание защищать нас, а не угрожать. Нам не разрешили приблизиться к месту взрыва и, разумеется, не позволили покинуть площадь, но мы и сами не уехали бы отсюда. Видеокассету вернули несколько минут назад и сообщили, что разрешают вести прямой репортаж. — Теперь в поле зрения телевизионной камеры виднелось разрушенное здание. — Как видите, здесь все еще находятся примерно пятьсот пожарных, сотрудников МВД и сотрудников службы безопасности, разыскивающих среди обломков тела погибших. Справа от нас расположилась съемочная группа московского телевидения, занимающаяся тем же, чем и мы — Тоуленд внимательно всмотрелся в изображение на экране. Единственное тело, которое он видел, казалось очень маленьким, но это, возможно, объяснялось, расстоянием и углом съемки.
— Дайон, мы стали свидетелями того, что, по-видимому, можно назвать первым крупным террористическим актом в истории Советского Союза…
— С того момента, как террористы сами захватили там власть, — фыркнул Тоуленд.
— Нам точно известно — по крайней мере так нам сообщили, — что взрыв бомбы произошел в здании Совета Министров. Русские не сомневаются, что там была подложена бомба, это не могло явиться следствием какого-то несчастного случая. Кроме того, мы знаем, что погибли три человека, может быть, больше, и ранено от сорока до пятидесяти. Однако самым интересным является то, что примерно в это время в здании должно было
— Боже милосердный! — Тоуленд снова поставил на столик баллончик с аэрозолем, который наносил на лицо перед бритьем.
— Тебе известно, имеются ли среди убитых или пострадавших члены Политбюро? — тут же спросила Дайон.
— Нет. Понимаешь, мы находимся в четверти мили от места взрыва, а кремлевское руководство приезжает на машинах через другие ворота. Таким образом, мы даже не узнали бы о проведении заседания Политбюро, но капитан милиции, сопровождающий нашу группу, был настолько потрясен, что невольно выпалил:
«Господи, но ведь там заседание Политбюро!»
— Рич, не мог бы ты сказать, какова реакция на происшедшее в Москве?
— Нам все еще очень трудно выяснить это, Дайон, поскольку мы не покидали места, откуда вели съемку в момент взрыва. Реакцию кремлевской охраны ты можешь представить себе сама — она ничем не отличается от того, как отреагировали бы на подобное покушение сотрудники американской секретной службы, думаю — гнев смешанный с ужасом, но я хочу подчеркнуть, что их ярость направлена не против кого-то конкретного и уж, несомненно, не против американцев. Я сказал капитану милиции, сопровождающему нас, что находился в здании Конгресса США, когда американские «ультра» взорвали там бомбу в 1970 году, и он с отвращением заметил, что коммунизм действительно быстро догоняет капитализм и что в Советском Союзе появляется множество бандитов. Теперь ты понимаешь, насколько серьезно они относятся к этому, если даже офицер советской милиции так открыто отзывается о том, что они обычно даже отказываются обсуждать. Так что, если бы от меня потребовалось выбрать одно слово, чтобы описать реакцию на происшедшее, я выбрал бы слово «шок».
Таким образом, подводя итог того, что нам известно на данный момент, можно с уверенностью сказать, что внутри кремлевских стен была взорвана мощная бомба. Возможно, произведена попытка ликвидировать советское Политбюро, хотя хочу подчеркнуть, что мы не уверены в этом. Милиция подтвердила, что погибло по крайней мере три человека и более сорока ранены, их отвезли в ближайшие больницы. Мы будем информировать вас, по мере того как к нам поступят новые сведения. Репортаж в прямом эфире из Кремля вел Рич Садлер, Си-эн-эн. — Изображение на телевизионном экране снова переместилось к столику ведущей.
— Вы только что смотрели очередной эксклюзивный репортаж компании кабельного телевидения Си-эн-эн. — Дайон улыбнулась и исчезла с экрана, а на ее месте появился рекламный ролик пива Миллера «Лайт бир». Марта встала и надела халат.
— Пойду включу кофеварку.
— Боже милосердный, — снова повторил Тоуленд. На бритье времени ему потребовалось больше обычного, и он дважды порезался, потому что, глядя в зеркало, смотрел себе в глаза, а не на подбородок. Он быстро оделся, заглянул в детскую и решил не будить детей.
"Через сорок минут Тоуленд сидел в своем автомобиле, направляясь на юг по шоссе 301. Стекла в машине были опущены, и внутрь врывался прохладный ночной воздух. Радио он настроил на станцию, постоянно передающую новости. Ему было ясно, что происходит сейчас в американских военных кругах. В Кремле взорвана, по-видимому, бомба. Тоуленд напомнил себе, что репортеров постоянно поджимает время, а телевизионщики стараются из всего создать сенсацию, часто ни у тех, ни у других нет времени, чтобы проверить достоверность происшедшего. А вдруг произошел взрыв газовой магистрали? Интересно, в Москве они есть? Если это действительно бомба, то Тоуленд не сомневался, что русские инстинктивно придут к выводу о причастности к этому Запада, несмотря на все заверения этого парня Садлера, и тут же повысят боевую готовность своих войск. Запад автоматически сделает то же самое, предвидя опасность со стороны Советского Союза. Это не будет сделано демонстративно, чтобы избежать обвинений в провокации, а будет выглядеть как учения, проводимые разведывательными управлениями и службами. Советы поймут причину такого шага. Именно таковы правила игры, больше с их стороны, чем с нашей, думал Тоуленд, вспоминая о покушениях на жизнь американских президентов.