Красный вереск
Шрифт:
— Вот, ваши, настоящие… Погоди минуту, там сейчас ждут сигнала.
— Да не надо, — попытался отказаться от денег Олег, но проводник спросил.
— А разве этот город, Тула, от твоего близко?
— Вёрст полтораста, — признал Олег. — Я же паспорт дома оставил, а без паспорта мне всё равно никто…
— Доберёшься на автобусах или пригородных, — проводник проявил отличное знание реалий мира Олега, — на это ещё и больше денег понадобится, чем на скорый… Бери, не валяй дурака. Там у вас тоже утро сейчас. Температура —8 С, ветер. Шапку найти?
— Я
— Правда, что горцы собираются куда-то переселяться? — спросил тот, с автоматом. Олег тут же ответил:
— Не знаю, не слышал… Да и куда им?
— Говорят, — качнул стволом неопределённо сопротивленец. Радист излишне громко подал голос:
— Всё, скажите там, пусть вызов дают, ЭФ к приёму готов.
— Сейчас, — проводник снова вышел в комнату. Олег почувствовал, что его потряхивает — всё сильнее, сильнее… Даже зубы застучали сами собой, мальчишка бросил взгляд на автоматчика, но тот ободряюще кивнул:
— Всё нормально. Не ты первый, не ты, боги дадут, последний…
Дверь распахнулась. Из соседней комнаты в кухню молча и быстро полезли люди в чёрной униформе, с короткими автоматами на петлях, только глаза посверкивали в овалах прорезей. Олег отскочил вбок — на столе взорвался приёмник, радист ткнулся в его остатки залившимся кровью лицом.
— Лицом вниз! — крикнул тот, что ворвался в кухню первым. Вместо этого Олег выхватил ТТ — быстрым и точным, как часы-хронометр, движением. Двое в масках были убиты выстрелами в лицо на месте; как и все «спецназовцы», они не привыкли, что их распоряжения не выполняются, были уверены в неотразимости униформы и диких воплей на пределе рассудка.
Только Олег видал и не этакое.
К сожалению, рефлексы подводят всех. В ТТ оставались всего два патрона — остальные расстрелял по Олегу безо всякого толка тот придурок на улице. И мальчишка ещё в недоумении давил на спуск целую секунду — вместо того, чтоб действовать. Он тоже не привык — к пустому оружия.
Он успел удивиться, что не видит племени выстрелов — а вот тело почему-то отказывается повиноваться. Пол безболезненно ударил в спину, перед лицом затоптались высокие сапоги на ремнях, похожие не куты. Чёрная маска спросила:
— Неужели это он? Вот так удача!
Потом с невообразимой силой затошнило — и почти с облегчением Олег потерял сознание.
Два голоса твердили что-то на очень знакомом языке. Парень и девчонка. Бубнят, бубнят… Что за язык? Английский… французский… нет, не тот и не другой.
Данванский!!!
Олег чуть приоткрыл глаза, оставаясь неподвижным, хотя это и было невероятно трудно. В глазах плавала белизна. Он повёл ими вправо-влево — всё та же белизна. Не небесная, а какая-то больничная или вроде того. Он в комнате.
Он в плену, вот где он.
Вспомнилось всё сразу. Страх, досада, разочарование и злость накатили так мощно, что он не выдержал и сел.
Куполовидное помещение. Слева от него — прямоугольный выступ в полу, покрытый зелёным матрасом, похожий на губку для ванной. Справа — унитаз, закрытый крышкой, над ним — щит откидного умывальника. Светло, но ламп не видно. Впереди — ничего нет, только желтоватый коридор и в нём стоят данванские — видно по одежде и лицам — мальчишка и девчонка его лет.
Олег прыгнул из сидячего положения. Он не собирался убивать или захватывать заложников, он хотел лишь выскочить в коридор, а там…
Его отбросило мощно и равнодушно, словно невидимой тугой сеткой. Олег перекувыркнулся от толчка и не сломал себе шею только потому, что извернулся и приземлился на корточки. Второй раз не бросился — хватило и этого унижения не глазах двух врагов, ведь так прыгают только что попавшие в клетку звери, ещё не понимающие, что такое решётка и как это — отнять свободу. А он — не зверь. Значит надо спокойно…
Сидя на полу, Олег оглядел себя. Джинсы на нём остались, и лёгкая серая тишотка. Остальная одежда и обувь пропали, носки почему-то тоже. И пистолет, конечно. Заставив себя успокоиться, Олег поднял глаза, готовый сам улыбнуться в ответ на ухмылки данванов.
Но они не улыбались. Девчонка, сведя брови, смотрела с явным сочувствием. Парень — скорей равнодушно, но тоже без насмешки или злобы.
— Помнить меня? — девчонка шагнула вперёд, к невидимой преграде. Указала себе в грудь: — Помнить? Ти? — она требовательно потыкала пальцем в Олега, сердито оглянулась на своего спутника: — Най драган, каусйан родйан!
— Най скивэн, — флегматично ответил парень, — скиван, траппа скиван, о'ан… Вирд вейтан драган вом герета хилмс…
— Айа! — девчонка топнула ногой. — Спейван герета, спейван вирд! Стап им биуд, хавиан! Родйан, хаусйен?!
— Я тебя помню, — сказал Олег. — Я тебя отпустил с братишкой, когда вы прятались в веси, там, в горах.
Он и правда помнил эту девчонку. И удивился, какие встречи способна подкидывать судьба. Мальчишка перевёл его слова, и данванка закивала, заулыбалась, но тут же посерьёзнела и тихо зашептала на ухо спутнику. Тот выслушал и без акцента, но излишне короткими фразами заговорил:
— Ты партизан. Это плохо. Ещё ты с Земли. Так говорят. Нельзя оттуда быть. Только дети Данвэ могут — между звёзд. Тебя станут мучить, чтоб сказал — как. Это правильно. Ты партизан. Но ей жалко. Ты её жалел. Ей тоже жалко…
— Тебе, конечно, не жалко, — процедил Олег, усаживаясь по-турецки. Мальчишка пожал плечами:
— Она глупая. Девч… деву… они вообще глупые. Они живут тут, — он коснулся груди. — Мне она нравится. Она просила, я пришёл. Ты — всё равно мне…
Девчонка снова его перебила, начала что-то многословно доказывать. Парень скривился — малоподвижное лицо данвана стало спешным от этой гримасы. Отмахнулся. Девчонка снова, топнула ногой, и он повертелся к Олегу: