Красный вервольф 2
Шрифт:
Что касается этой самой психушки и планов на нее, сотрудники нижних трех этажей ничего толком не знали. Зиверс первым делом запросил привезти все документы лечебного учреждения— истории болезни и личные дела докторов. И посадил за все эти бумаги пару своих людей. И те засели, чуть ли не с шести утра. Несложно догадаться, что именно они делают — сортируют. Кого-то оставят на опыты, кого-то запишут в ассистенты, кого-то отбракуют и отправят прямиком в печь. Этого мне никто не сказал, но было и необязательно. Я все-таки из будущего прибыл. И в отличие от того же Степана никаких иллюзий насчет фрицев не питал. Там, где за дело взялись их врачи, выживших не
Плохо дело, вот что.
Раз Зиверс своих ассистентов пинками подгоняет, чтобы они архив побыстрее прошерстили, значит, торопится. И времени у меня вообще нет. Потому что тут Яшка может и не отболтаться. Не то место, из которого хорошо подвешенный язык легко вывести может. Значит, надо сегодня ночью пробираться на этот наш секретный четвертый этаж, другого шанса может и не быть. С другой стороны, мне повезло, что они именно здесь работают, а не в самой больнице. Видимо, Зиверс пока счел для своих целей ее недостаточно безопасной. Ну или, хрен знает, может ему хочется пока что в «высшем свете» повращаться. А в Черняковицах, что? Деревня, и вокруг только психи. Одни в смирительных рубашках, другие — в белых халатах. И усики его пижонские вряд ли кого-то там очаруют. А здесь — офицерский клуб с певичками из Германии привезенными, бордельхаус, театр скоро откроют, вывеску уже приколотили. Ресторан третий день работает, даже выглядит почти как настоящий — скатерти белые, столовое серебро, официанты в униформе… Рынок, опять же. Хотя вряд ли герр Зиверс большой любитель потолкаться среди торговых рядов, но мало ли? Я пока что слишком мало о нем знаю…
В общем, вариантов нет. Надо ночью лезть в зарешеченную твердыню сектретных документов. На четвертый этаж. Причем, тенью, чтобы ни одна крыса меня не заметила… Потому что если хоть один труп там оставлю, то это уютное гнездышко моментально переведут куда-нибудь в Кром, и хрен я вообще туда смогу пробраться. А тут шансы все-таки есть. Дверь-то они решеткой заварили и пару часовых туда воткнули, а вот окна решетками забрать пока что не успели. Значит можно через чердак и крышу попытаться.
Луна благополучно спряталась за тучкой, темень выполза из подворотен и окутала город. Фонари не горят, электричество немцы зазря жечь не будут. Добрая ночка для сегодняшнего дела. Темная.
Перед этим я задержался на работе, для виду сложив все бумажные задания графа (даже мной уже исполненные) пухлой стопкой на самое видное место на моем столе. Дескать, смотрите, сколько у меня задач нарезано. Не успеваю разгребать.
— Ты не идешь домой? — Марта недовольно сквасила губки, уже поняв, что очкастый зарылся по уши в бумажках.
— Сегодня придется поработать сверхурочно, — нахмурился я, изображая безысходность вьючного ослика. — Иди отдыхай.
— А я и не устала, — Марта игриво обняла меня со спины, ее руки скользнули по груди. По животу и ниже.
Я лишь тяжко вздохнул и перелистнул бумажку, в которую таращился уже минут десять и ждал, когда девица покинет наш кабинет.
Марта резко распрямилась, недовольно фыркнула и зацокала прочь. Уже в дверях бросила в пол-оборота:
— Хорошего, вечера, герр Волков. И не забудь пропуск заполнить.
Надо же. Вроде обиделась смертельно, а обо мне беспокоится все же. Про пропуск напомнила. После последних событий граф мне безмерно стал доверять и выдал пачку отпечатанных пропусков с печатями, штампами и прочими подписями. В пропуск
Подарочек я оценил. Еще бы. Теперь не надо прятаться ночью на улице и шарахаться от каждой тени. Кроме того, сегодня я даже выписал пропуск на Рубина. Вписал туда длинное: Евдоксий Констандопулос. Тьфу блин, без бутылки и не выговоришь и не напишешь сходу. Даже ценный бланк один испортил, пока его регалии выводил.
И вот теперь, цыган уже терся где-то возле комендатуры. Притаился за деревом и наблюдал. Задача у него простая. На шухере стоять и мяукнуть котом мартовским, если кто под окнами комендатуры не вовремя нарисуется. Ведь проникнуть я собирался на четвертый этаж, как раз через окно. Другого хода не придумал. Часовые только в лестничном пролете стоят. Аж двоих сразу поставили с карабинами. Стерегут решетку, как цербер вход в царство Аида. Разве что ядовитая слюна у них не капает.
Дождался пока комендатура совсем опустеет, внизу только слышны возгласы постовых из дежурки. Кто-то травил очередную байку про Красного вервольфа. Судя по доносившемуся разговору, Вервольфа этот, оказался психом, сбежавшим из больницы. Людям глотки грыз, потому что волком себя считал. Но герр Зиверс его уже изловил и нужные опыты над ним ставит. Ну-ну… Знали бы вы, насколько близок сейчас к вам Вервольф, штанцы бы обделали.
Я осторожно открыл окно в торце коридора. Стекло когда-то было заклеено полосками из газеты, чтобы не выбило при бомбежке. Теперь бомбёжек нет, но бумагу так никто и не удосужился оторвать.
Выглянул на улицу. Кот молчит. Только сверчок тревожно тренькает. Одиноко ему в оккупированном городе.
Подождал пока глаза привыкнут к темноте. Вслушивался в ночную тишину. Все спокойно, как в могиле. Пора…
Встал на подоконник. Высунулся глубже. Глянул вниз, голова чуть закружилась. Не люблю высоту, с парашютом приходилось скрепя сердце в свое время прыгать. Но мой маленький секрет из боевых товарищей никто не знал. И не узнают теперь. Эх…
Ощупал кирпичную стену. Уцепиться не за что. Днем осматривал снаружи, вроде казалось, что могу выбоинки найти и поиграть в скалолаза, но когда реально до дела дошло, то холодок на спине почувствовал. Не хватало еще вервольфу превратиться в лепешку, шмякнувшись с высоты. Глупее смерти для диверсанта не придумаешь.
Что же делать? Отступить? Мяукнул кот. Как настоящий. А может и есть настоящий? Но нет. Рубин подал сигнал. Так нет никого вокруг, зачем тревогу поднимать? Парень выбрался из укрытия и махнул мне рукой. Понятно. Что-то сказать мне хочет. Жестами кривляется, тычет куда-то пальцами на угол дома. Блин, не понимаю я язык глухонемых цыган.
Тогда Рубин махнул рукой, мол, щас дядя Саша, смотри. Подбежал к углу дома и ловко вскарабкался по водосточной трубе. Шустро, как белка-переросток. Только вместо пушнины хвоста смоляная шевелюра.
Так! Задумку его понял. Почти. Только что нам это дает? Возле водостока окон нет. Что толку туда карабкаться? Но Рубин не остановился на достигнутом. Снова мяукнул и ткнул пальцем выше, мол, дядя Саша, не боись, все пучком будет. И точно. Через мгновение он был уже на крыше. Перебрался по черепице и навис надо мной, спуская свой брючный ремень. Ай да Рубин! Ай да, молодец. Только ремень коротковат. Я показал жестами, что сейчас свой еще кину. Снял с пояса кожаную ленту с пряжкой. Штаны вроде держатся, но не привычно как-то. Мужик без ремня, что слон без бивней.