Красный вервольф 2
Шрифт:
— Вечер в хату, — улыбнулся я.
Присутствующие нас увидели и на миг заткнулись, разглядывая с ног до головы.
Потом, сообразив, что парень простак и девка-чумазка угрозы для них не представляют (не полицаи, не патруль, и даже не криминальные личности) с облегчением выдохнули.
— Чего надо? — пропыхтел толстяк, казалось, ему даже говорить было трудно, одышка мешала.
— Нам нужен Шнырь, — уверенно заявила Наташа и вышла вперед.
— Ну, для кого Шнырь, — расплылся в неполнозубой улыбке тот, что смахивал
— Это вы Федор Пантелеевич? — Наташа уставилась на шепелявого.
Компашка громко заржала, вминая окурки в консервные банки. А сигаретки-то не дешевенькие. И «пепельницы» со свежими этикетками. Явно недавно тушенка в них еще была. И сахарок на столах имеется. Нынче за него просят аж полтыщи за килограмм, это считай больше, чем зарплата среднего местного служащего. Жирует гоп-компашка.
— Что я смешного спросила? — В голосе Наташи сверкнул металл. — Кто из вас Федор Пантелеевич?
— Ну, я, — хрюкнул толстяк. — А ты девочка чьих будешь? Какие-такие дела у тебя к Шнырю.
— Что-то не похоже вы на Шныря, — нахмурилась Наташа. — Шнырь от слова шнырять, а вы…
— Хочешь, проверь? — впился в девушку масляными глазками «Моргунов». — Ай да в комнатку, я тебе своего шныря покажу. В жизни такого не видела.
Компашка опять заржала, а тетка уперла в бока руки:
— Пантелеич! Да что ты с ними цацкаешься? Гони в шею этих голодранцев. Опять пришли иконы на хлеб менять. Не нужны нам ваши иконы, разве что печь ими топить.
— Икон у нас нету, — я проговорил миролюбиво, приняв привычный образ ботана Алекса. — На прошлой неделе еще кончились. А вот товарищ Слободский вам привет передавал, и просил узнать, почему товар обещанный задерживается. Деньги уплачены, а договор срывается. Так сказать. Нехорошо…
При слове «Слободский» компашка вмиг перестала ржать. Улыбки сползли с наглых морд, сменившись озадаченными физиономиями.
— Так вы от Слободского? — уже миролюбиво прохрюкал Шнырь. — Тю-ю… Так бы сразу и сказали.
— Вот и говорим, — Наташа прищурилась.
— Накладочка небольшая вышла, — покачал головой Шнырь (как он это делает без шеи, не пойму). — Но свои обязательства мы выполним.
— Когда? — сверлила его взглядом девушка.
— Скоро, девочка, скоро… Товар уже у нас. Только из города его вывести проблематично стало. Нашего человека, что на шлагбауме стоял, партизаны шлепнули. По незнанию, видать. А теперь мы новые пути ищем.
— Никакого человека на пропускном пункте мы не шлепали. Вы все врете, — процедила Наташа.
— Ну как же? — вмешался морячок (раз в тельняшке, значит, будет морячок) — Вот и сеструха его стоит. — Он кивнул на «Фрекен Бок» в фартуке. — У нее можешь спросить.
Та выставился вперед грудные «мячи» и прокуренным голосом прохрипела:
— Веньку моего красноперые пришибли! Штырь, так стало быть, с них компенсация требуется.
— Угомонись, Татьянка, — толстяк дипломатично лыбился. — Они ж по незнанке. Война ведь, всякое бывает. Да и Венька твой партизан расстреливал, вот они его и вычислили, наверное, да, красавица?
— Я вам не красавица, — щеки Наташи полыхнули, — я солдат красной армии. Когда вы выполните обязательства? Или верните мне деньги.
— Так нету уже денежек, — снова вмешался морячок. — Считай ушли нужным людям для приобретения товара.
— Тогда покажите оружие и боеприпасы, на которые потратили деньги.
— Да, пожалуйста, — Шнырь подмигнул морячку. — Сивый, проводи даму в подвал. Пущай посмотрит.
— Это можно, — лыбился морячок. — Прошу за мной, господа партизаны.
Он встал и направился к выходу. Мы за ним. Вошли в одну из комнат.
— Ну-ка, подсоби, — бандит уперся в комод и кивнул мне.
Вместе мы с трудом сдвинули громоздкую гробину. Под ним оказался люк на петлях. Морячок откинул крышку и глянул в черноту подполья:
— Вон, ящички стоят, видите?
— Нет, — замотала головой Наташа. — Темно ведь. Есть фонарик?
— Такой роскоши не имеем, — хмыкнул бандит. — Свечка есть, только туда спуститься надо будет. Не бьет свечка лучиком, как фонарик.
— Я спущусь, — кивнула Наташа.
— Давай лучше я, — я отстранил девушку и нащупал под одеждой твердь парабеллума. — Тут постой.
Шнырь вручил мне огарок свечи, обмотанный тряпкой и воткнутый в консервную банку.
— Я один боюсь, вдруг там крысы, — улыбнулся я. — Давай, браток, вместе спустимся. Ты первый.
— Да, пожалуйста, — морячок беспокойно прищурился, на секунду задумался, а потом нырнул в подполье и ловко спустился по приставной деревянной лестнице.
Я спустился за ним. Чиркнул спичкой и зажег свечу.
Глава 11
Робкое пламя высветило деревянные ящики с накладными защелками и «росписью под свастику» и прочий фашистский реализм.
— Ну, вот! — пропел Сивый, похлопав себя по груди. — Проверяй, дядя, товар. И девке своей скажи, что Шнырь слово держит.
Я подошел к ближайшему ящику, при этом, боковым зрением не выпускал из виду морячка и откинул дверцу ящика. Бум! Та грохнулась на петлях, открыв содержимое «ларчика». Отблеск свечи несмело заглянул внутрь, а я вытянул шею. Внутри пусто, только дохлый таракан валяется.
Рывком я выхватил пистолет, но морячок с проворством мартышки уже взлетел по лестнице наверх. Не успел я глазом моргнуть, как он уже был вне досягаемости выстрела. Но стрелять не пришлось. Наверху послышалась короткая возня. Я подскочил к лестнице, недоумевая, почему Сивый не захлопнул люк над моей головой, но в следующую секунду все понял. Там его встретила Наташа.