Красный Ястреб
Шрифт:
– Я даю тебе еще одну возможность подумать над моим предложением, – сказал Ортис, обращаясь ко мне. – Вот один из твоих людей, который может отнести твое письмо твоему народу, если ты хочешь избавить всех от бессмысленной кровавой бойни. И он отнесет письмо от меня – о том, что ты завтра будешь у палача, если твои воины не отступят и твои вожди откажутся заключить и поддерживать мир. На таких условиях я верну тебя твоему народу. А если ты дашь мне слово, то я позволю тебе самому отнести письмо племенам Юлиана.
– Мой ответ, – сказал я, – тот же, что был вчера.
Ортис задрожал от гнева и разочарования. Он положил руку на рукоять меча и сделал шаг в мою сторону, но что-то остановило его. – Взять его! – рявкнул он, – к палачу завтра.
– Я с удовольствием посмотрю, – сказал он мне, – как твоя голова покатится в пыль, а тело сожрут свиньи.
Меня вывели из комнаты и повели вверх по бесконечной лестнице на самый верх шатра. Там меня втолкнули в комнату, которую охраняли два огромных воина.
На полу комнаты, прислонившись спиной к стене, сидел Калькар. Он взглянул на меня, но ничего не сказал. Я осмотрел пустую комнату. Здесь было полно пыли и грязи. Все стены были грязными до высоты человеческого роста. Видимо здесь всегда содержались заключенные. И прикосновение их тел оставили на стенах жирные грязные следы.
Я подошел к маленькому окну и посмотрел вниз. В глубоком ущелье тянулась дорога, по которой двигались Калькары и лошади, размером не больше кролика. Да и сама дорога мне показалась узкой, как кожаный шнур. В грязи копошились свиньи и собаки.
Долго я стоял и смотрел вниз на непривычный для меня ландшафт. Из окна своей тюрьмы я мог видеть крыши других шатров. Некоторые были в прекрасном состоянии, а крыши других были проломлены или же заросли мхом и травой.
Пока я стоял и смотрел на дальние горы, Калькар подошел ко мне. Я почувствовал его присутствие и посмотрел на него.
– Смотри внимательно, Янки, – сказал он неприятным голосом. – Ведь тебе недолго осталось смотреть. – Он угрюмо улыбнулся. – Отсюда прекрасный вид, – продолжал он. – В ясный день отсюда можно увидеть даже океан и остров.
– Мне очень хочется увидеть океан, – сказал я.
Он покачал головой.
– Океан очень близко, но ты никогда не увидишь его. Мне бы тоже хотелось увидеть его еще раз, но не получится.
– Почему?
– Завтра мы с тобой идем к палачу утром, – просто ответил он.
– И ты?
– Да. И я.
– За что?
– Потому что я настоящий Ортис.
– Но почему Ортиса отправляют к палачу? – спросил я. – Понятно, что он хочет казнить меня, ведь я Юлиан. Но почему Ортис казнит Ортиса?
– Тот, кто хочет меня казнить, не Ортис, – ответил Калькар и рассмеялся.
– Почему ты смеешься?
– Разве это не странная шутка судьбы, – воскликнул он, – что Ортис и Юлиан идут вместе на казнь?
Я думаю, что наша вражда с тобой, Юлиан, кончилась навеки.
– Она никогда не кончится, Калькар.
– Если бы мой отец был жив
– Пока живы Ортис и Юлиан – никогда!
– Ты молод и ненависть всосал с молоком матери. Сейчас она клокочет в твоих жилах. Но мой отец был стар, он видел все так, как оно есть, как никто кроме него не видел. Он был очень добрый и ученый человек. Он ненавидел то, что сделал первый Ортис с миром и с нашими людьми, которых он привел с Луны. И он знал, что это неправильно и хотел все исправить.
Он хотел вступить в переговоры с Юлианцами и вместе с ними исправлять то зло, что наш народ принес в мир. Он был Джамадаром, но он отрекся от трона, чтобы вернуться к своему народу. Ведь в нашем роду чистая кровь – мы американцы. В наших жилах нет крови Калькаров. Таких как мы, которые пронесли через все эти столетия, свою кровь незапятнанной, немного, может быть тысяча. И все они ненавидели Калькаров, этих животных.
Однако Калькары узнали, что он задумал, и среди них был тот, кто назвал себя Ортисом и Джамадаром. Он сын женщины Калькарки и моего дяди, ренегата. В его жилах течет кровь Ортисов, но даже капля Калькарской крови делает его Калькаром. И следовательно он не Ортис.
Он убил моего отца, а затем стал преследовать всех, в ком течет кровь Ортисов, все тех, в ком течет незапятнанная американская кровь. Некоторые, чтобы спасти свои шкуры, поклялись ему в верности, остальные пошли на эшафот. Я знаю, что остался последним в роду Ортисов. У меня было два брата и сестра. Но когда я спросил об их судьбе у узурпатора, он рассмеялся мне в лицо. Я уверен, что их больше нет.
Да, если бы мой отец жил, он сделал бы все, чтобы наша вражда кончилась. Но завтра палач положит конец всему. Другой путь был бы лучше, как ты думаешь, Юлиан?
Я стоял молча очень долго. Мне все же казалось, что путь, которым хотел идти покойный Джамадар, тоже был не лучше.
5. Море
Мне казалось очень странным, что я стою и дружески беседую с Ортисом. Мне бы следовало вцепиться ему в горло, но было в нем что-то, что обезоруживало меня, а после того, что он рассказал, мне было стыдно сказать что-нибудь недружелюбное.
В конце концов, он же американец, и он ненавидит того же, кого и я. Несет ли он ответственность за сумасшедшее деяние своего предка? Но ненависть была частью моего существа и еще не умерла полностью – ведь он был Ортис. И я сказал ему об этом.
– Не знаю, могу ли я порицать тебя, – сказал он. – Но разве дело в этом? Завтра мы оба будем мертвы. Давай, будем делать вид, что мы друзья в эти последние часы.
Это был довольно красивый парень, чуть постарше меня, года на два-три. Его улыбка такая открытая и дружелюбная, обезоруживала меня. Вся злоба моя исчезала. Да, наверное, очень трудно ненавидеть этого Ортиса.
– Согласен, – сказал я и протянул руку. Он принял ее и улыбнулся.
– Тридцать четыре наших предка перевернулись бы в своих могилах, если бы видели это, – воскликнул он.