Красный замок
Шрифт:
– Выше? – сразу оживился сыщик. – С меня?
Это вызвало у нее улыбку:
– Нет.
– Как доктор Уотсон?
Девушка бросила взгляд в мою сторону, и мне показалось, что она смотрела с теплотой, будто знала, что я ухаживал за ней.
– Доктору Уотсону придется встать, как и вам.
Я с извинениями подчинился. Врачи привыкли проводить долгие часы в больничных палатах и присаживаются при первой же возможности.
– Примерно такого же роста, что и доктор Уотсон. Сестра сказала… я действительно залила кровью шарф
– Ну что вы, дорогая. Не стоит беспокоиться. Это был мой шарф, который мне связала жена. Мэри будет рада, что он оказался у меня под рукой и помог спасти вашу жизнь.
– Правда? – Невыносимая боль исказила ее лицо. – Ваша жена добрая, так ведь?
– Сущий земной ангел.
– Мне показалось, я видела ангела. Прошлой ночью на улице.
– Вы были?.. – начал Холмс.
– Была ли я пьяна? Нет. У меня не хватало денег на выпивку. Никогда не хватало. Я просто бродила по улицам. У меня не было ни сил, ни средств ни на что другое. Многие мужчины меня останавливали, а потом убегали. Это все похоже на сон.
– И в этом сне, – продолжил сыщик, – появился тот последний человек и порезал вас.
Девушка прижала бледную руку к бледной же шее, перевязанной еще более бледной повязкой:
– Я только надеялась, что льющаяся кровь, по крайней мере, станет мне теплым одеялом.
Даже Холмс на мгновение потерял дар речи. Затем он спросил:
– Насколько он высок?
– Я ростом пять футов один дюйм. А он, пожалуй, футов пять с половиной.
– Как он выглядел?
– Ночь стояла темная, но полоса света от уличных фонарей пересекла его лицо. Молодой. Это был ангел?
– А глаза?
– Не темные. Светлые, прозрачные. Будто сквозь них можно проплыть. Я почти… проплыла.
– Растительность на лице?
– Не помню рта. Только щетину.
– Усы?
– Усы. У моего отца были усы, но он умер.
– Светлые или темные?
Взгляд девушки устремился поверх наших голов, словно там воспарил святой.
– Темные, – прозвучал ее мечтательный голос. – Лицо круглое и бледное, будто луна, но волосы темные. Усы короткие, темно-русые, как шерстка мыши.
– Мышиного цвета усы, – повторил Холмс, пронзив меня взглядом. – Возраст?
Она покачала головой:
– Ни молодой, ни старый. Лет тридцати?
Детектив посмотрел на меня озадаченно, но не без торжества. Описание, по кусочкам выведанное у пострадавшей, полностью соответствовало внешности человека, которого он недавно поймал, а также мужчины, пристававшего к Элизабет Страйд и скрывшегося, пока мой друг преследовал призрака Израэля Липски.
Пока мы тихонько совещались, свидетельница погрузилась в глубокий сон. Я взглянул на нее с радостной уверенностью врача, к которой примешивалась горечь: девушка выживет, но зачем?
– Замечательно! – пробормотал Холмс то ли по поводу полученных показаний, то ли о здоровье пациентки, я так и не понял. – А теперь нас ждет более неприятное занятие.
– Еще более неприятное? – ошеломленно уточнил я.
– Мужчину тоже необходимо допросить.
Мы зашагали по длинным пустынным коридорам, где гуляло эхо.
– Речь у нее достаточно правильная, – отметил я. – И наверняка умелые руки. Возможно, Мэри сумеет ее пристроить…
Холмс глянул на меня с раздражением и в то же время сочувственно, но ничего не сказал.
– В этом аресте есть только два интересных момента, как сказал бы мистер Холмс, – заявил инспектор Лестрейд, пока мы в его скромном служебном кабинете ждали прибытия заключенного.
Холмс даже не пытался сделать вид, что его интересуют умозаключения коллеги из Скотленд-Ярда, однако я послушно нацепил привычную для врача маску полного внимания, с какой выслушивал жалобы пациентов.
Инспектор слегка скривился, отметив мои старания.
– Во-первых, – медленно и величаво поделился он, – не одному мне в Скотленд-Ярде любопытно знать, как мистера Шерлока Холмса занесло в такую даль от Бейкер-стрит – на Бернер-стрит, и как он умудрился оказаться рядом с местом первого же покушения с тех пор, как все убедились, что Джек-потрошитель свои дела закончил.
Если Лестрейд намеревался запугать Холмса, он катастрофически ошибся в выборе объекта.
– Во-вторых, – поведал далее инспектор, наклоняясь ближе, чтобы лучше донести до нас свои слова, – чрезвычайно занимательно, что единственное оружие, найденное при задержанном в кармане пиджака, это не нож и не бритва, а вот что. – Лестрейд потянулся к стоящей позади него тумбочке и шарахнул по поверхности своего выщербленного дубового стола несуразным глиняным кувшином, возможно, дюймов десяти в высоту.
Холмс сразу же взял сосуд, чтобы рассмотреть его поближе, вынимая увеличительное стекло из своего кармана пиджака. Он поднес лупу вплотную к толстой кромке кувшина.
– Что-то вроде фляги, – дал оценку Лестрейд, – но содержимого совсем не осталось – несомненно, этот человек все залил в себя. Что вы скажете теперь, Холмс? Даже на дне сосуда я не нашел никакого лезвия. Этим предметом он мог бы ударить женщину, но чем бы он ее зарезал?
– Полагаю, вы провели поиски по территории между Датфилдс-Ярдом и Вестворт-стрит, где я загнал беглеца в угол.
– Да, там тоже ни следа ножа.
– Может и так, но в округе есть сотни мест, где можно спрятать или выбросить оружие, да так что даже полиция не заметит.
Холмс проводил открытым горлышком кувшина у себя под носом и сделал столь легчайший вдох, что, подозреваю, его заметил только я.
Ногтем большого пальца сыщик подцепил кусочек светлого воска, который почти намертво пристал к краю глиняной посудины, после чего прилепил его обратно и поинтересовался:
– Какая информация у вас есть о нашем преступнике, или, скорее, что он позволил вам узнать о себе?