Красный замок
Шрифт:
В таком же тоне она могла бы обратиться к барону Ротшильду. Возможно, сейчас в ее голосе было даже больше уважения, потому что врожденные умения Красного Томагавка казались белому европейскому населению чем-то вроде магии, равно как и известная способность Шерлока Холмса читать смысл мельчайших знаков.
Красный Томагавк что-то промычал в ответ, демонстрируя тем самым молчаливую натуру своего племени. Затем он ткнул пальцем в карту:
– Отсюда. Дотуда. И туда. Лошадь с кривой подковой довезла их только до конца поселения. Потом повозка продолжила путь без нее.
– Та самая цыганская повозка, на чей след ты напал ранее на территории выставки? – уточнил Буффало Билл.
Красный Томагавк кивнул, отчего перья заколыхались.
– Я шел по следу на восток, где встает солнце, до города Вердан.
– До Вердана! Вы проделали весь этот путь пешком? – удивилась Ирен.
Красный Томагавк посмотрел на нее:
– Всех наших лошадей застрелили прямо под индейцами. Поэтому мы ходим.
Она поняла, что речь идет о не очень давних злодеяниях, и продолжила:
– Ваш внешний вид не привлек внимания?
– Я был в пальто и шляпе; так ходил Длинный Волк в Лондоне. Очень странная одежда. Но когда выслеживаешь медведя, не помешает облачиться в медвежью шкуру.
– Почему ты дошел только до Вердана? – задал вопрос Буффало Билл. Его не только ничуть не удивило, что Красный Томагавк совершил столь долгое путешествие пешком, но он еще и хотел знать, почему тот не пошел дальше. Будто можно запросто добраться своим ходом до Франкфурта, Праги, Вены или любого другого великого города за Верданом.
Индеец опять указал на какое-то место на карте:
– Больше не на повозке. Железная лошадь.
Мне понравилось это выражение. Очень метко. Локомотив действительно сыграл роль троянского коня в истории индейцев – железная лошадь, пыхтя и выдыхая дым, пропахала дорогу через земли вождей, как гигантский плуг. С появлением железной дороги началось освоение индейских территорий, и лошади из плоти и крови стали не нужны. Как и буйволы. Как и сами краснокожие.
– Они доехали на повозке до железнодорожной станции? – осведомилась Ирен.
– Следы копыт теряются в отпечатках ботинок и на путях железной лошади.
– Вы знаете, куда они отправились потом, Красный Томагавк? – спросила Ирен. В ее дрожащем голосе трепетала неприкрытая надежда – так искренне могут говорить только актрисы.
– На восток, откуда приходит белый человек. Везде на востоке, где я был, все больше и больше белых людей. Нет краснокожих.
– Да, но если продвинуться еще дальше на восток, – вставил Буффало Билл, – там будут желтые люди, миллионы желтокожих.
– Я прошел достаточно далеко на восток и понял, что мне там не понравится. – Указательный палец Красного Томагавка опять нашел точку на карте. – Сюда отправилась повозка со всеми, кто на ней был. Лошадь вернулась тем же путем, что и Красный Томагавк. Я несколько раз видел ее следы, но когда я нашел повозку, в ней были только люди из темного племени, что вы зовете цыганами. Они могли что-нибудь знать о пещерных танцах, но мне бы они не ответили.
– Они ответили вам в пещере, когда вы бросили свой боевой томагавк, – напомнила Ирен.
Индеец ничего не сказал.
– Это было смело, – отозвался Буффало Билл. – Лишь боевой клич американских индейцев смог оторвать этих дьявольских отродий от их грязных дел. Раздававшиеся посреди того ада пистолетные выстрелы звучали не страшнее тявканья собачонки.
– Действительно, агенты Ротшильда пришли в такой ужас, что не могли ничего предпринять, – подтвердила Ирен. – Пришлось нам, американцам, остановить резню.
Буффало Билл с ухмылкой кивнул:
– Нет более суровых воинов, будь они пешком или на лошадях, чем американские индейцы. Вот почему я рад представлять их военное мастерство вниманию коронованных особ Европы. Здешние принцы и короли очень гордятся механизированными войсками с их забавными шлемами и униформой, на благородных скакунах с горячей кровью. Но индеец-шайен на молодом неоседланном американском пейнтхорсе [12] легко утрет им нос. Он даже меня превзошел.
12
Ковбойская лошадь пегой масти.
– Белый брат скакал достойно, – заключил Красный Томагавк. – Загнал нашего буйвола до смерти.
Буффало Билл смущенно кашлянул:
– Нам нужно было кормить поселение.
– И эту железную лошадь.
Полковник кивнул:
– Зато сейчас мы превозносим индейцев с их лошадьми, с их мастерством наездников. Теперь мы можем сделать для оставшихся буйволов загон, как для коров, и собрать их в стада.
– Индейцев – тоже в стада?
Я ждала подобных слов от Красного Томагавка, который мог бы упрекнуть своего начальника и соотечественника. Но то был голос Ирен.
– Послушайте, – ответил ей Буффало Билл, – если бы индейцы не жили в резервациях, они бы уже погибли. Многие краснокожие из моей труппы на родине оказались бы в неволе. Я сохраняю им свободу.
– Свободу передвижения, – произнесла она, ведя пальцем по красным венам дорог на карте. – Куда же могла наша загадочная компания отправиться из Вердана? Не говорит ли поспешность их отъезда о том, что они держат путь в конкретное место и, возможно, везут с собой пленника?
– Такое допустимо, – признал Буффало Билл. – Но куда они едут? Я не знаю. На юге – Италия, к северу – Германия. Возможно, они направляются в Берлин. Или на восток, как считает Красный Томагавк. Если они стремятся уехать подальше, то там самые просторные земли.
– Мы знаем, что они жаждут крови, – сказала Ирен. – Но для чего им Нелл… О, эти загадки сведут меня с ума! Нельзя позволить себе сидеть в растерянности, когда мы должны идти по следу.
– Вы думаете, что все это имеет отношение к убитым в Париже женщинам? – спросил охотник.
Он с уважением относился к Красному Томагавку, когда дело касалось выслеживания, и не меньше преклонялся перед Ирен Адлер, если речь шла об убийствах.
– И к убитым в Лондоне, – ответила она.
Буффало Билл присвистнул от удивления: