Красота - страшная сила
Шрифт:
— Но ты радостно бросила себя на алтарь славы, потому что считаешь, что это самое главное в жизни! И, наконец, я приближаюсь к основной мысли: ты думаешь, что влюблена в Рики лишь потому, что он так знаменит. И наоборот, — она с силой ткнула вилкой в стол, — ты не влюблена в Адама только потому, что он находится на нижней ступени иерархии. На самом деле на твоей шкале вообще нет места для рабочих-строителей, ведь так?
— У меня нет никакой шкалы, — ответила я, стараясь сохранять спокойствие.
— А вот и есть, смотри…
Натали
— Вот это Рики. — Положила она кусочек сахара на вершину, к острию ножа. — А вот это ты. — Второй кусочек лег на пару сантиметров пониже. — Именно здесь, потому что ты всего лишь всеми восхваляемая телеведущая. А Адам где-то здесь. — Положила она третий кусок у самого основания ручки ножа.
— А где тогда ты, Натали?
— Ну, раньше я была где-то посередине, а теперь вот-вот упаду со стула, потому что превратилась в мамашу-домоседку. А таких, как я, вообще не берут в расчет в обществе.
— Вот как. — Я покачала головой, глядя на ее «шкалу».
— Конечно, надо быть очень смелой женщиной, чтобы, занимая твое положение в обществе, рискнуть завязать отношения с таким человеком как Адам. Это все равно, как если бы благородная дама взяла себе в любовники конюха. Совсем как леди Чатерлей, понимаешь?
— Нет, потому что ты несешь вздор, Натали. Ты пьяна.
— Только пьяные люди и говорят стоящие вещи, — ответила она, — и потом, я еще не закончила.
— Этого-то я больше всего и боюсь, — ответила я, притворяясь, что изнываю от скуки. Честно говоря, я наслаждалась ее добродушным подшучиванием. Впервые после смерти Люси меня согрел лучик радости.
— Итак, — продолжила Натали, выуживая ручку из моей сумочки, — сейчас я составлю сравнительный список достоинств Адама и Рики. Моя мысль состоит в том, что если бы ты осталась самой собой, а не превратилась в знаменитую Лору Мак, а Рики Фиги не был бы звездой, то ты без малейшего сомнения остановила бы свой выбор на Адаме, потому что он несравнимо более достойный человек во всех отношениях. Начнем.
Она взяла бумажную салфетку и написала сверху имена Адам и Рики. Затем она стерла Рики и написала вместо него Фиги. Стало ясно, что Натали собралась подыгрывать одной стороне.
— Начнем с Фиги.
— Сексуален, — назвала я его первое достоинство.
— Ну, возможно, если тебе нравятся тощие немытые мужчины.
— Миллионы девушек сходят с ума от Рики, не могут же все они заблуждаться.
— Хорошо, раз ты так хочешь, давай запишем. — И она неохотно нацарапала «сексуальный» в колонке под его именем.
— Талантливый, — добавила я, чувствуя, что мне все больше нравится эта игра.
— Не спорю, слух у парня есть, — кивнула, соглашаясь, Натали. — Видишь, у меня нет никакой предвзятости.
— Почти никакой, — засмеялась я.
— Обожает героин, — пропела она, невинно
— Натали, — строго сказала я, бросив угрожающий взгляд.
— Самодовольный тип. — Она продолжала составлять список, не обращая на протест никакого внимания. — Бессердечный эгоист, испорченный…
— Это нечестно, — встряла я. — У него есть и хорошие черты!
— Так назови их, — потребовала Натали.
— Ну… — Я напрягла свои мозги. За что я любила Рики? — Он интересный человек и щедрый — ведь он купил мне вот это брильянтовое колье. Заботливый…
— О ком он заботится? — спросила Натали с усмешкой. — Уж не о тебе — это точно.
— Он заботился о Люси, — тихо проговорила я.
С этим Натали не могла спорить и без лишних слов написала «заботливый».
— А теперь вернемся к Адаму, — провозгласила она. — Он также сексуально привлекателен — запишем это в его колонку.
— У него умелые руки, — добавила я, имея в виду его профессию.
— Ну, этого я знать не могу, — мечтательно ответила Натали, — хотя была бы не прочь проверить.
— Практичный, — продолжила я.
— Добрый, — вставила Натали. — Дружелюбный, внимательный, работящий, а какое у него тело…
— Почему тебя все время заносит в эту сторону? Пиши: аккуратный, всегда прибирает за собой и за мной тоже. Мне теперь придется нанять домработницу…
— Честный, — добавила Натали, — он не стал скрывать от тебя своих чувств.
— Гордый, — добавила я задумчиво, вспомнив, как он прятал от меня страдание, которое я ему причинила. — Очень гордый.
— Преданный, — продолжала Натали, — не поддался на уговоры Люси, когда был вместе с той итальянской птичкой.
— Своего зверя он держит на цепи, это точно, — согласилась я. — Он даже моей сестре отказал. Да, но ведь он говорил, что я ему понравилась еще в нашу первую с ним встречу! А значит, он думал обо мне, когда уже был со своей итальянкой, и не был с ней вполне откровенен.
— Это другое дело, — не согласилась со мной Натали.
— Почему?
— Потому что ты для него — та самая, единственная в жизни, и с этим он ничего не мог поделать, — ответила она, томно глядя куда-то вдаль.
— Натали, ты несешь чушь. Тоже мне роковые страсти. Через пару недель он и имя мое забудет.
— Ну конечно, — фыркнула Натали. — Она налила себе четвертый бокал шампанского, залив при этом всю скатерть.
— Вот увидишь, он забудет меня, — настаивала я, стараясь убедить в этом себя не меньше, чем ее. Мне совсем не хотелось чувствовать ответственность за его страдания. Я и сама была несчастлива, так что меньше всего мне хотелось быть причиной чьих-то еще несчастий.
— Тебе виднее, золотце! — Натали залпом выпила свой бокал, затем аккуратно сложила салфетку, на которой писала и положила ее в мою сумочку.