Красота
Шрифт:
По прилёту людей встречали придикаты. Инис уже видела нескольких раньше, но привыкать к внешнему виду придётся ещё долго – длинная шерсть на лицах и теле всё-таки необычно смотрится. И вообще не зря эту расу сравнивали с земными обезьянами – внешние признаки во многом совпадали. Впрочем, придикаты не обижались и даже подтверждали, что шли по тому же пути развития, разве что прошли дальше.
Положенным образом поприветствовав прибывших, придикаты позволили людям разбираться дальше самостоятельно. Начальство тут же разбило всех на группы по видам работ, и Инис с отцом и еще тринадцатью членами команды проводили
На кафедру поднялся юркий мужчина, который, насколько помнила Инис, отвечал за вопросы по взаимопониманию между расами. Вначале он, конечно же, много говорил о том, что нужно со всеми возможными силами и всей возможной старательностью взяться за работу, потому что от нас зависит будущее придикатов и т.д. и т.п. Потом пришёл черёд более важных, вернее, более конкретных вопросов: был зачитан распорядок рабочего времени, который даже включал один выходной в неделю, и показаны листовки предоставленных придикатами экскурсий по Скайтайсеру, которыми настоятельно рекомендовано пользоваться в свободное время. Возможности познакомиться с прекрасной планетой больше не представится. Зато потом потомкам можно рассказывать, что лично побывал в месте, оставшемся только в истории.
– Теперь о тонкостях общения, - лектор выпрямился и его пристально буравящие глазки заскользили по окружающим, словно выбирая жертву, и остановились на Инис. – Придикаты воспринимают краску на лице как личное оскорбление. Для них это куда более вызывающий поступок, чем для нас появиться на публике голым. Поэтому попрошу обойтись без макияжа. То есть совсем, даже прозрачная, но блестящая поверхность непозволительна.
Инис покраснела, хотя благодаря этому самому макияжу пылающих от стыда щёк никто не заметил. Да уж свезло, так свезло. Но суть дела такова, что подобное замечание не проигнорируешь, всё-таки это не придикаты явились к Инис в дом и вопят от возмущения, узрев разукрашенную хозяйку, а совсем даже наоборот – она у них дома. Поэтому желания хозяев нужно уважать.
– Хорошо, - одними губами сказала она, хотя ответа никто не требовал.
Вечером, сразу после распределения отсеков – небольших спален размером метра три на три с прилегающими гостиными раза в два больше, Инис отправилась в компании счётчиков на ужин. Столовая была набита под завязку и гудела на сотни голосов. Большинство лиц было незнакомыми по той простой причине, что они летели на других кораблях. Инис взяла поднос со стандартным ужином и села рядом с отцом и его единомышленником по имени Грегор, пытаясь рассмотреть среди снующих туда-сюда официанток Орис.
Орис не видно, значит, перед сном свяжемся по лендтопу и узнаем, где её разместили. С этими переселениями ещё неизвестно, как скоро они смогут хотя бы встретиться, не говоря уж об общении.
Отец с Грегором тем временем обсуждали новости про корабли придикатов, которые уже закончены и размещены на полигоне в двадцати километрах от столицы. Раса немногочисленна, но своих кораблей им всё равно не хватает – они унесут около 70% населения, об остальных должны позаботиться люди Блока.
– Но даже с такими показателями нам здорово повезло, что придикаты сумели подстраховаться. Не знаю, как бы мы все их вывезли, наш флот был рассчитан всего на половину населения.
Инис жевала котлету, подслушивая краем уха и с любопытством оглядывала столовую. Похоже, с ужином они слегка припозднились из-за папиной привычки никуда не спешить - большинство окружающих уже допивали напитки и расходились.
То и дело приходилось кивать в ответ на пожелания приятного аппетита, отвечать не позволял набитый рот. Отец и Грегор тоже постоянно отвлекались.
И вот в очередной раз отец кивнул двум незнакомым Инис девушкам, которые дружно поздоровались, с любопытством на неё покосились и, переговариваясь и хихикая, пошли дальше.
Непроизвольно улыбка Инис заледенела. Как бы мило не улыбались они папе, шептались они о ней и говорили не самые приятные вещи, за годы, проведенные среди недобрых сверстников, она уже легко узнавала насмешку и все оттенки обсуждающего шепота. Любого могли бы обмануть эти быстрые взгляды, но её.
– Инис, а ты не поздоровалась. Не знаешь разве этих девушек? Они из организаторов молодежной линии «Юность». Я думал, вы знакомы, - заявил отец, как только те удалились на приличное расстояние.
– Нет. С чего бы? – сухо ответила Инис.
– С чего бы? Вроде тебе должны были рассказать… Я, собственно, собирался отправить тебя на помощь как раз этой линии.
– Почему?
– «Юность» создана для взаимодействия с придикатами вашего возраста и совместных решений, что из современной молодежной культуры требует спасения. Взрослые не всегда могут решить за детей правильно. Ну, понимаешь, захотят сохранить детские рисунки, когда подросткам ближе, к примеру, граффити, что наваял под мостом непризнанный уличный художник.
– Ну, ладно. А меня туда зачем? – слегка оторопела Инис.
– Как зачем? Линии «Юность» выделен определенный объем мест на корабле, нужен счетчик, мы же не можем, к примеру, по их требованию перевозить ради квадратного метра граффити целый мост.
– Ясно.
Инис поморщилась, но протестовать не стала. Что поделать, ей всегда придется сталкиваться с людьми, в том числе с девчонками, которые будут посмеиваться за спиной и считать её хуже только потому, что она не так изыскано красива. Глупо теперь скрываться, ведь она сама выбрала такую жизнь – натуральную, так сказать.
А с завтрашнего дня ещё и краситься нельзя.
Аппетит окончательно пропал, Инис отодвинула тарелку и принялась за компот.
– Завтра и начнёшь, - невозмутимо сообщил отец и снова вернулся к разговору к Грегором.
***
Первая ночь на чужой планете всегда или очень спокойная, или наоборот, полная тайн. Вернее, так говорят другие девчонки, всё еще придерживающиеся суеверий, в том числе веру в гадания, правдивость которых наука так и не смогла однозначно опровергнуть.
Так вот, на новом месте приснись жених невесте. А что может быть новее новой планеты? Инис скривила губы, уставившись на низкий матовый потолок, нависающий над её койкой-выемкой в стене. Из света в отсеке горели только часы-будильник, но даже линии на его голубом циферблате отсвечивались от потолка и создавали лёгкие загадочные тени.