Красотки и оборотни
Шрифт:
— Во-первых, нам… То есть я хотел сказать — вам донесут, кто из членов Совета пытался покинуть город. В конце концов, если проследить за ними, то одно лишь это может дать нам все разгадки. Но я надеюсь на более интересный вариант… — Чародей лучезарно улыбнулся и закончил: — Они сами придут ко мне. И мы вместе с вами их арестуем!
Мальчик кивнул и вышел из комнаты. Великолепный подскочил к двери и, слегка приоткрыв ее, прислушался. Лицо колдуна тут же расплылось в улыбке, он поднял палец, призывая к тишине. Разумеется, этот
— …Да, представьте себе, ваша светлость! Не выпустили — меня! Капитана стражи! Члена Совета Ливды! Причем, заметьте, мне были нанесены оскорбления этими оборванцами! Этими…
— Кого вы зовете оборванцами? — тон мальчика был холоден и сух. — Не солдат ли его императорского величества, моего грозного сеньора?
— А… э… Но я… Я не имел в виду…
— Да, — так же спокойно промолвил Эрствин. — это по моему приказу усилены посты у городских ворот. Это я велел возвращать всех синдиков, ежели они захотят покинуть Ливду в тот самый час, когда я объявил о созыве Совета. О каком порядке в городе можно говорить, если накануне заседания синдики покидают Ливду? Лицам, облеченным властью и доверием горожан, следует подавать пример землякам! И вовремя являться в дом Совета.
— Ах, Совет… А что, ваша светлость, преступники пойманы и полностью изобличены? Вы об этом желаете говорить нынче, верно?
Нервный тон, каким капитан произнес слово «полностью», наводил на размышления…
— Нет, — голос мальчика стал, кажется, еще холоднее. — Не об этом. Золотая Маска обещал предоставить мне точные сведения к завтрашнему утру, и я не вижу повода беспокоить его раньше этого срока. Пока что он доказал, что не бросает слов на ветер. Если он сказал, что изобличит оставшихся бандитов завтра, значит — завтра. А теперь ступайте. Если у вас есть желание, можете принести во время заседания официальную жалобу на грубость имперских солдат.
— Но…
— Ступайте. Мы встретимся на заседании.
Великолепный прикрыл дверь и гордо огляделся. Хромой показал магу оттопыренный большой палец:
— Отлично. Эрствин смеется над ним — значит, доволен ходом расследования. Ты, Великолепный, пожалуй, можешь рассчитывать на премию… если, конечно, все и дальше выйдет по-твоему.
— Смеется? По-моему, он был серьезен.
— Ну, — Хромой поправил ножны на поясе, — у вельмож свое собственное представление о веселье. Поверь мне на слово, в глубине души он хихикал. Иначе не говорил бы так спокойно — уж я-то его знаю… Он очень быстро учится…
— Нет, погоди! — вдруг вмешался Лотрик. — Смеялся… Это все ясно. Но вы мне все-таки объясните, что здесь происходит, ежа бы вам всем в глотку! Я ж ни Гангмара не понимаю!
— Чего ты не понимаешь? — обернулся к приятелю колдун. — По-моему, дело совершенно ясное. Скоро все закончится и можно домой… Кстати, ты остатки зерна распродал? Я не собираюсь задерживаться в Ливде дольше, чем требует расследование.
— Нет, ты погоди! Я не понимаю, какого Гангмара мы торчим здесь! Если за..атый Золотая Маска привел пленников, чтобы вечером их пытать, то покровители бандитов — те, что в Совете, — постараются дать деру. Их сейчас задерживают солдаты, заворачивают назад и берут на
— Э нет, — перебил шкипера Хромой. — Это у вас в Мирене все просто. Угадал вора — и хватай. А у нас тут политика. Граф только пару месяцев правит Ливдой — это не всем по душе, но люди помалкивают. Чтобы наши и впредь не бухтели, цехам и торговым братствам предложено выбрать Совет. Как прежде. А Эрствин обещает прислушиваться к словам синдиков… Капитан стражи — ладно. Он человек пришлый, какой-то дворянчик. Люди только рады будут, если граф его казнит. Вообще людям нравится, когда казнят начальника стражи, это хороший ход с точки зрения внутренней политики. Если бы еще и казначея… — Хромой на минуту задумался, закатив глаза, потом продолжил рассудительно: — Нет, казначея пока что рано… Словом, нужно выяснить, кто еще в Совете лишний. Их граф тихонько уберет…
— Уберет? — быстро переспросил Томен.
— Уберет, — кивнул Хромой — из Совета. Но без шума. Чтобы не дразнить гусей. Ясно?
— Я-асно… — протянул шкипер. — Политики, углей бы вам в ж…ы… А нам теперь что делать?
— Ничего. Ждать. А вечером Золотая Маска под пытками вырвет у нас с тобой имена синдиков, наших тайных покровителей, — это же нас привели сюда под стражей, верно? Держу пари, ты расколешься первым.
— Тьфу! Да ну тебя к Гангмару! Теперь я понимаю этого старьевщика, который тебе хотел рожу зеленым выкрасить.
— Я его тоже понимаю, — очень серьезно кивнул Хромой, — поэтому и не обижаюсь. Тем более что зеленым рожу выкрасили в конечном счете не мне.
Великолепный тяжело вздохнул и на всякий случай еще раз поглядел в зеркало.
Шум за дверью усилился и, пожалуй, приобрел несколько иной характер. Голоса зазвучали громче.
— Собираются, — прокомментировал Хромой. — Сейчас начнется заседание Совета. Говорильня, болтовня, переливание из пустого в порожнее. Я как-то поприсутствовал в зале по приглашению его светлости. Он меня обманул, сказал, что будет смешно. Ну, ему, конечно, виднее — может, и было смешно, но я едва не заснул.
— А надолго это? — осведомился Великолепный.
— Часа два как минимум. А я думаю — больше. В нынешний Совет попала парочка таких старичков… Ну, знаете, старики любят поговорить, любят, чтобы их рассуждения послушали, а дома их никто не уважает настолько, чтобы часами выслушивать тот бред, что они несут… Так они в Совете душу отводят… В общем, я думаю — это надолго.
Хромой послушал еще с минуту, потом запер дверь и, усевшись в самом большом кресле в углу комнаты, добавил:
— Лично я хочу вздремнуть малость, — и, удобно откинувшись на спинку, прикрыл глаза.
Больше кресел не было, имелся только один стул и Великолепный, недолго думая, занял его. Эта комната являлась чем-то вроде прихожей, но покой, который она предваряла, оказался заперт. Должно быть, определив их в это помещение, граф имел в виду, что предоставляет Золотой Маске обширные покои, но отпереть замок внутренней двери как-то позабыл. Идти требовать у кого-нибудь из прислуги ключ или вскрывать замок незаконным способом было не с руки… Пришлось довольствоваться этой комнатенкой. Так что Лотрику не осталось ничего иного, кроме как расположиться на полу, подстелив те самые мешки, в которых их с Хромым привели сюда под конвоем. Предшествующая ночь была беспокойной, всем хотелось спать, так что троица уснула мгновенно.