Красотки из Бель-Эйр
Шрифт:
– Уинтер живет в Бель-Эйр, в доме, где жила с матерью. Ты знаешь где?
– О да.
Стив нажал на кнопку звонка и позволил мыслям унести его в то время, когда мелодичный перезвон колокольчиков извещал Жаклин о его прибытии. Стив был погружен в давние романтические воспоминания, когда Уинтер открыла дверь. На мгновение его смутили фиалковые глаза, а не сапфировые глаза Жаклин, черный бархат волос, а не платиновые волосы Жаклин.
Беременная Уинтер Карлайл одним своим видом бесцеремонно вернула Стива
– Грандиозно! – не удержался он от возгласа.
– Спасибо, Стив, – быстро ответила Уинтер.
– Поэтому-то мы с Уинтер и решили, что лучше будет встретиться без Брюса, – объяснил Питер, когда они втроем перешли в гостиную.
– Брюс – отец?
– Нет, – одновременно ответили Питер и Уинтер.
– Ты, что ли? – спросил у Питера Стив.
– Нет, – сдержанно ответила Уинтер. – Отец ребенка умер.
Стив, склонив в задумчивости голову, обратился к Уинтер:
– Ты чертовски хорошая актриса… думаю, у тебя есть все шансы на «Оскара» за этот год… но эта последняя реплика меня не убедила. – В глазах Уинтер Стив увидел такую тревогу, искреннюю, ненаигранную тревогу, что поспешил добавить: – Если он действительно умер, прими мои соболезнования. Если нет, это не важно, меня это не касается. Но насколько я понимаю, важно сохранение тайны?
– Да. Я не могу появляться на публике, Стив. Когда ребенок родится – пожалуйста, но не раньше.
– А срок… дай угадаю, в день премьеры?
– Нет, даже хуже. В начале сентября. – Уинтер грустно улыбнулась. Это означало, что она будет недоступна по меньшей мере полтора месяца с момента выхода «Любви». – Мне очень жаль, Стив.
Стив пожал плечами и улыбнулся. Уинтер ему очень нравилась. Она была отличным членом съемочной группы, настоящей профессионалкой. Стив знал, что ей будет нелегко – и сейчас, и год спустя.
– Ничего страшного. Брюс обожает быть в центре внимания. Уверен, он будет только рад узнать, что ты занята в «другом проекте».
– Я был бы очень счастлив поучаствовать в выступлениях, – предложил Питер.
– Питер, разумеется, получит «Оскаров» за лучший сценарий и как лучший режиссер, но специальный «Оскар» ему вручат за то, что он такой милый.
Уинтер улыбнулась приятному красивому мужчине, который, как она предполагала, ненавидит появляться на публике – все эти вопросы, почему он пишет то, что пишет, о личной жизни, – но все равно предлагает помочь ей.
– В августе и сентябре будем выступать мы с Брюсом, – сказал Стив. – К октябрю «Любовь» никуда не денется. А когда ребенок родится, Уинтер, и ты решишь, что можешь появиться перед камерами, возможно, поучаствуешь в утренних шоу.
– Да, конечно. Это будет отлично. Я же смогу участвовать в них прямо из Лос-Анджелеса?
– Конечно. – Стив повернулся к Питеру. – Что касается телевидения, то, по-моему, тут все в порядке, Питер, но…
– Премьера? – с улыбкой предположил Питер.
– Боюсь, что да. Даже несмотря на то, что пресса заинтересована в нас с тобой далеко
– Шоу солидарности внезапно приобретает более критический характер?
– Да.
– Я буду, Стив.
– А потом через сутки в Нью-Йорк, на премьеру «Ромео и Джульетты»?
– Да ничего особенного.
Стив поднялся, собираясь уходить, в его памяти еще было живо воспоминание о юных фиалковых глазах, упорно смотревших куда-то в сторону, неуверенных, испуганных. Стив посмотрел в фиалковые глаза, какими они стали теперь, и снова увидел в них неуверенность.
– Когда ты собираешься посмотреть наш шедевр, Уинтер?
– Когда покажут по телевизору.
– Ты не хочешь смотреть?
– Не знаю, Стив.
– Что ж, ты восхитительна. Уверен, Питер уже сказал тебе.
Уинтер мягко улыбнулась и кивнула. Питер сказал ей.
– У тебя ведь здесь, кажется, есть просмотровая комната? – спросил Стив.
– Да.
– Тогда я пришлю тебе копию «Любви»… на всякий случай, хорошо?
– Ладно. Спасибо.
Когда Стив собрался уходить, он подумал о Лоренсе Карлайле, о призраке, который бродит по дому, о призраке, который может напасть на фильм. Вопрос о Лоренсе Карлайле может подождать до следующего раза, решил Стив. Отчуждение Лоренса и Уинтер придется вытащить на свет и уладить, но пока еще время терпит. У Уинтер сейчас другие заботы.
– Уинтер, если нужно как-то помочь, можешь рассчитывать на меня.
– Спасибо, Стив.
Когда Стив ушел, Уинтер сказала Питеру:
– Это оказалось не так уж страшно, спасибо.
– Стив разумный человек.
– Неужели я и впрямь сказала, что это будет отлично – появиться в телестудии в четыре часа утра, пытаясь выглядеть бодрой и причесанной для совершенно проснувшегося Восточного побережья?
– Сказала, Уинтер. – Питер улыбнулся. – Если бы я ставил эту сцену, я бы даже не потребовал дубля. Твой энтузиазм выглядел очень убедительно.
– Думаю, я просто испытала облегчение, что…
Зазвонил телефон, оборвав Уинтер на полуслове. Сюда ей звонили только Эллисон, Питер и Патриция. Питер был здесь. Эллисон уехала, чтобы отвезти Эмили в аэропорт. Возможно, это Патриция, но…
Это мог быть Марк. Завтра, послезавтра или еще через день Марк уезжает в Бостон. Может быть, он звонит, чтобы спросить: «Ну так что, я еду в Бостон один?»
– Алло?
– Привет.
– Эллисон…
– Питер еще у тебя?
– Да. Конечно.
Уинтер передала трубку Питеру и села, подавленная и раздраженная тем, что все еще предается фантазиям.
– Привет. Ты у Эмили?
– Нет. Я на Пасадена-фривей, точнее, в придорожном кафе рядом с Пасадена-фривей.
– У тебя все в порядке?
– Вполне. Тут поблизости перевернулся грузовик. Вся дорога залита маслом или медом… чем-то тягучим, проехать невозможно, и все это продлится не меньше часа.
– А ты должна быть у Эмили через… – Питер взглянул на свои часы, – …двадцать минут.