Кратчайшее расстояние
Шрифт:
– Игореш...
– Угу...
– Ты обещал сказать, почему мы целовались в аэропорту, как в сериале.
– Я обещал?
– Клялся. Игорь, я ведь не отстану, ты знаешь.
– Знаю, - он повернулся, притянул меня к себе вместе с подушкой.
– Ты была так не похожа на себя, когда мы с тобой разговаривали последний раз по скайпу. Неуверенная, что ли, сомневающаяся в чем-то. Ты во мне сомневаешься, Мила?
– Игорь... Я такая старая!
Он очень обидно фыркнул, и я вспыхнула.
– Пусти!
– я попыталась выбраться из его рук.
– Мила, любимая, - он держал крепко.
– Ты что это выдумала?
– он целовал меня.
– И ты моложе меня на три года.
– Мужик в пятьдесят еще молодой, а женщина старуха, - всхлипнула я.
– Мила, я не знаю про остальных. Я вообще никаких женщин не вижу, ни молодых, ни старых. Есть только ты...
Нельзя сравнивать прелесть юношеской пылкости и неторопливость зрелой любви. Знакомое движение, тысячный раз изведанное касание, привычно сладкий поцелуй. Пусть нет порывистости и мгновенно вспыхнувшей страсти, зато наш костер горит долгим ровным пламенем. И я не хочу новизны, я хочу бесконечного повторения. Он знает обо мне все, я помню, от чего он сходит с ума. Это дурманящее, терпкое, острое вино его поцелуев, его руки по-прежнему сильные, а тело крепкое. И я все так же плавлюсь и изнемогаю, и шепчу, у стискиваю его плечи...
– А я хотела пластику сделать, - сообщила я мужу доверительно.
– Не решилась только.
– Мила, - муж растерялся.
– Дело твое, конечно. Но я рад, что ты передумала. Ты ведь передумала?
– Ты меня убедил. Игорь, а если спать не хочется, может, поедим? По московскому времени шести еще нет!
– Здравия желаю, товарищ генерал-полковник!
– с шиком козырнули новоиспеченные лейтенанты, вытягиваясь в струнку.
– Вольно, товарищи офицеры, - скомандовал Игорь, улыбаясь.
– Поздравляю, парни!
Пожал им руки, сдержанно-гордый Макс обнял сыновей, похлопал по спинам. Мы со Светой, хлюпая, полезли целоваться. Сзади подпрыгивали от нетерпения малые, старшие с трудом скрывали зависть.
– Ничего, - утешил тройняшек отец.
– Скоро и вас провожать будем. Если не передумаете.
Ой, как посмотрели! Прямо 'одарили взглядом', особенно Рита. Еще бы, как вообще можно передумать, если с детства только об этом и мечтаешь, а потом еще своими глазами видишь офицерский выпуск.
Мы приехали вчера еще, переночевали в гостинице и раным-рано явились в училище, хотя начало в одиннадцать. Будить нас начали с шести. Ныли, ныли, так и пришлось в начале девятого ехать. Игоря, как почетного гостя и выпускника, встречал сам начальник училища.
– Мила, познакомься. Александр Иванович Григорьев. Моя жена, Людмила Евгеньевна.
– Саня, - протянул мне руку невысокий худощавый мужчина с умными ироничными глазами.
– Это все твои, что ли?
– кивнул на детское столпотворение.
– Игорь, бери супругу, пойдем, у меня... чаю выпьем, за встречу, за знакомство. А молодежь на экскурсию сходит. Лебедев!
– подошедшему помощнику.
– Проведи по жилому корпусу, тренажеры покажи. Ну, сам сообразишь, - и быстрым шагом понесся впереди нас, не оглядываясь.
В холле первого этажа под золотыми буквами 'Гордость училища' фотографии. Многие лица я узнаю, хоть они и много моложе оригиналов. Фото начальника тоже есть, кстати. И висит повыше Игоревой.
– Он раньше меня 'героя' получил, - ответил муж на мой ревнивый
– Про что?
– не поняла я. Муж улыбнулся, мол, 'ща все будет'.
– Узнаешь?
– Игорь положил перед Григорьевым потертую 'пятисотку'. Поперек Петра витиеватый росчерк с немыслимыми загогулинами.
– Привез?
– весело изумился Саня.
– Молодец!
– Интересно, а сегодня какими купюрами сорить будут?
– я по-хозяйски прибрала денежку.
– Лейтенанты люди богатые, подъемные получили.
Сколько раз дети просили рассказать про училище, про неписанные правила, традиции, рассматривали всякие папины реликвии, что я уже наизусть знала про купюры, что выпускники дарят первокурсникам на удачу, про осколок вазы, разбитой о плац. Они хранятся в коробке вместе с именным перстнем, тоже с выпускного, и первыми погонами. Дети очень любят вещи, которые были 'до них', что дома, что у бабушек с дедушками, а у меня каждый раз случается приступ сентиментальности.
Я задумалась, совершенно выключившись из разговора, и очнулась от стука в дверь. Детей вернули. Глаза горят, впечатлений столько, что аж пританцовывают, даже Вадик волнуется. Под взглядом отца сдержались, чинно выстроились вдоль стенки.
– Александр Иванович, - кашлянул адъютант.
– Построение...
Прощание с боевым знаменем. У меня ком в горле, когда весь строй, от первокурсников до офицеров, опускается на колено и склоняет голову. И радостные слезы, когда проходящие парадным строем выпускники орут во весь голос: 'Вот и всё-о-о-о-о-о!' и на плац летят монеты. Суета, дети бросаются за кэшбэком, родня - за сыновьями. Среди беготни, сумятицы и сутолоки вдруг замечаю дочку, отчаянно кокетничающую с высоким светловолосым парнем, судя по форме - первокурсником. О, смотри-ка, он ее уже за плечико обнимает! Не успела превентивно дернуться в их сторону, как меня опередили. К парочке с двух сторон подрулили братки. Ладно бы старшие, так и Никита с Кириллом. Руки на груди, лица воинственные. Рассмеялась, глядя на выражение лица кавалера, когда Кир задвинул сестру за спину. Еще что-то сказали, коротко, и увели, под конвоем.
– Мама!
– Рита шипела, как намыленная Астра.
– Что они меня позорят?! Скажи им!
– Что сказать, Ритусь?
– Мам!
– Рита притопнула.
– Что ты смеешься? Ты с ними, да?
– Да, мам, ты ей скажи, - это Женек.
– Она тут полдня, а к ней уже клеются. А когда учиться поступит, ваще тоска?
– Женька! Никто ко мне не клеился, дураки вы!
Я терпеливо пережидала, пока доругаются. Не, не вмешиваюсь. По опыту знаю - когда адвокат вступает, процесс затягивается.
– Здравствуйте, - сказал за спиной приятный мужской голос.
– Добрый день, - машинально ответила я, оборачиваясь.
– Я Иван, Иван Махаловский. Разрешите?
– и пока я со скрипом соображала, сунул Ритинье записку.
– Честь имею.
Козырнул, сверкнул белоснежной улыбкой и умаршировал, оставив нашу девушку в смятенных чувствах, а ее братьев в ошеломленных. Надеюсь, у меня вид был чуточку поумнее.
– ... на следующий день он приводит домой трех девушек: блондинку, брюнетку и рыжую. Вечер проходит превосходно, все довольны. Гости разошлись, он у матери спрашивает: