Кратер Циолковский
Шрифт:
– Не так-то уж и много. Если допустить, что космические гости прибыли от одной из ближайших к нам звезд, круг поисков очень сужается. В окрестностях Солнца астрономы насчитывают, если я не ошибаюсь, немногим более сорока звезд. А планетные системы, на которых возможна разумная жизнь, могут оказаться всего у двух звезд - эпсилон Эридана и тау Кита. Как видите, выбор небогатый.
– Постой, постой, - вспомнил Комаров.
– Я, кажется, что-то читал… Кажется, еще в начале шестидесятых годов к этим звездам посылались сигналы радиотелескопов, и делалось это для того, чтобы сообщить возможным жителям иного мира о жизни на Земле. Правильно! Так и было.
– Я тоже читал об этом. А кроме того, где-то попадалось мне сообщение, что ученые несколько раз принимали из космоса загадочные радиосигналы, которые так никто и не смог расшифровать. А не могли это оказаться сообщения, направленные нам в ответном порядке?
– Сейчас и не о таком можно подумать, - улыбнулся Комаров.
– Только успевай фантазировать…
– А знаете что я думаю?
– мечтательно сказала Нина. Вдруг мой прадедушка еще жив? Вы только представьте: в один прекрасный день опускается около нашего города такая «луковица» и оттуда выходит Платон Журко собственной персоной. Вот здорово будет, правда? Интересно, что бы он сказал о нашей жизни?
– Теоретически такая встреча возможна, - согласился Володя.
– Если космический корабль прилетел от другой звезды, он может развивать скорость, близкую к скорости света. Значит действуют законы, вытекающие из теории относительности Эйнштейна. Время на звездолете как бы сожмется по сравнению с земным. У нас уже прошли десятилетия, а эти космонавты прожили, возможно, лишь по нескольку месяцев или даже дней. И вместе с ними - твой прадед.
– А нельзя ли подсчитать, когда можно ждать возвращения этого корабля? Хотя бы приблизительно?
– Нет, конечно. Во-первых, необходимо точно знать скорость корабля. А во-вторых, все-таки неизвестно, откуда он прилетел. Что если от такой звезды, полет к которой по земному времени будет продолжаться столетия? Может быть, сейчас этот корабль не пролетел и десятой доли своего пути и по-прежнему удаляется от нас. Гадать тут можно сколько угодно.
– Между прочим, - заметил Комаров, - даже сейчас можно представить, каким был этот корабль. В рукописи есть на этот счет точные указания.
Володя быстро перелистал страницы.
– «Тело напоминало громадную темно-серую луковицу… Величиной с добрый дом…» Это?
– Нет, я имею в виду другое. Найди место, где говорится об отлете.
– Сейчас. Ага, вот. «…Увидел, что серая «луковица» словно вырастает из окружающей ее зелени. Верхушка выпрямилась, теперь она нацелена в зенит. Мгновение - и «луковица» повисла над деревьями. У нее нет крыльев, не заметно никакого двигателя. Не слышно ни малейших посторонних звуков. Словно надутый водородом шар (а может, так оно и было?), она поднимается все выше и выше».
– Ясно?
– спросил Комаров.
– Конечно. Гравитационный двигатель.
– Работающий на силе тяготения?
– опросила Нина.
– Он самый. Мы, к сожалению, о нем только мечтаем. А они давно построили. Вот бы с кем познакомиться! Завидую я твоему прадедушке!
– А про какую вспышку говорится потом?
– спросила Нина, заглянув в рукопись через плечо Володи.
– «Ослепительная беззвучная вспышка… Серая тень мелькнула и исчезла…» Гм. Пока судить трудно. Меня смущает слово «беззвучная». Очевидно, это не начало работы реактивного двигателя, потому что тогда была бы звуковая волна. Скорее всего, просто какой-то световой сигнал. Хотя кто его знает…
– А перегрузки?
– вспомнила Нина.
– На таком корабле о них не может быть и речи. В жилых районах наверняка создано искусственное поле тяготения, с постоянным ускорением свободного падения. Тогда экипажу не страшны никакие перегрузки.
– Ты говоришь так уверенно, будто уже летал на этом корабле, - улыбнулся Комаров.
– А вообще-то, ты прав. Я тоже немного интересуюсь проблемой космоса, читал о подобных вещах. Меня только удивляет, почему Космонавт был один. Пускаться в подобный рейс в одиночку - по меньшей море безумство.
– Я другое не могу понять, - сказал Володя.
– Судя по всему, у них должны быть совершенные автоматы. Зачем ему было самому соваться в незнакомое место? Разве не проще было послать киберразведчика? Лететь одному и идти на такой риск? Странно!
– А может быть, это и был робот?
– предположила Нина.
– Вряд ли.
– Вопрос остается открытым, - сказала Нина.
– А вот еще один: зачем нужно было садиться в таком диком месте, среди тайги?
– Это понятно, - уверенно заявил Володя.
– Какая-нибудь авария. Мог отказать один из автоматов, управляющих посадкой. И я вот что еще думаю. Эта «луковица» могла быть одноместной разведывательной ракетой. А сам корабль оставался на орбите спутника. Тогда понятно, почему Космонавт был один. Кстати, аварией можно объяснить и его выход из своей ракеты. Стал что-нибудь исправлять, а его в этот момент и стукнуло шальной пулей.
– Он закричал на своем языке, - подхватила Нина.
– А потом сам побежал к людям. И тут потерял сознание… Правильно, так и было!
– Нина, историк должен быть бесстрастен, - наставительно сказал Комаров.
– Эмоции - дело его, - кивнул он на Володю.
– А нам подавай факты, факты.
– Но могло же так быть?
– Могло, конечно. Только мне не совсем ясно, почему этот корабль, приняв на борт человека с Земли, сразу улетел обратно.
– А может быть, он еще раз где-нибудь приземлился?
– Об этом бы было известно. Нет, он улетел назад. А почему? Словом, сколько мы ни будем рассуждать, загадок не убавится. Все равно дальше гипотез дело не пойдет.
В этот момент в дверь заглянул Игорь.
– Вова, к аппарату!
– крикнул он.
– Москва!
Володя извинился и вышел. Через несколько минут он вернулся, радостный и растерянный.
– Ничего не понимаю, - сказал он.
– Звонили из редакции. Велели немедленно вылетать вместе с рукописью. Странно. Зачем это я понадобился? Не помню случая, чтобы у нас вызывали отпускников…