Кратер Эршота
Шрифт:
— Який чай заварить, плиточный, чи той?.. — будничным голосом, словно он находился в столовой геологического посёлка, спросил вдруг Лука Лукич, выгребая какие-то свёртки из своего бездонного мешка.
И это всех как-то успокоило.
— Выходит, Эршот не имеет вершины? Редкостное явление, когда на вершине высокой горы — пропасть. Гм. Пропасть?!. Просто необъяснимо. Интересно знать, какова ширина этого ущелья? А может быть, это просто уступ на крутом спуске?
Так вслух размышлял Усков, когда все пили чай, сидя у костра Рассвело. Но в ущелье воздух был неподвижен и насыщен таким
— Если бы не сугроб, — тихо продолжал разговор Любимов, — то нас всех пришлось бы собирать кусками и склеивать… Мы свалились с высоты в два приёма, двумя группами. Верёвка не выдержала…
— Вот вам и «новый маршрут», друзья! — сказал Усков и оглядел товарищей. — А все я… Виноват. Серьёзно виноват… В таких случаях риск никогда не оправдывается. Это хорошо, что обошлось так. Могло быть и хуже…
Усков помолчал, оглядел товарищей.
— Но что же это мы сидим? — продолжал он. — Время-то ведь дорого. Надо действовать. Надо скорее выбираться отсюда. Как вы себя чувствуете, Александр Алексеевич?
— Попробую встать…
С помощью товарищей агроном поднялся на ноги и насильно улыбнулся:
— Живём…
Но он мгновенно охнул и схватился за бок. Ушиб был серьёзнее, чем казалось.
— Ложитесь, ложитесь, Александр Алексеевич. Отдыхайте пока. Вот здесь… Кажется, уютное местечко, — приговаривал Усков, укладывая агронома на спальные мешки возле догорающего костра. — А мы с вами, товарищи, всё-таки пойдём в разведку. Здесь останется Лука Лукич. Николай Никанорович с Петей напра-вятся вправо, мы с Борисом — влево, вдоль стены. Посмотрим, что за чудо природы стало на нашем пути.
— Василий Михайлович, — перебил его Любимов, — только прошу, пока не пройдёт туман, от стены не отходить… Мне кажется, мы совсем ещё не на дне.
— То есть, это как?
— А так. Возможно, мы не на дне пропасти, а на каком-то уступе. А что это пропасть, провал — у меня сомнения нет. Смотри, воздух какой неподвижный! Да и туман… Если бы это был склон, туман давно ушёл бы… Так что рисковать не следует и далеко ходить не надо. Кто его знает, что там может быть, в этом мареве.
— Хорошо, — согласился Усков, — от стены отходить не будем. Ставим пока одну цель: найти ход наверх, изучить стену. Через минуту обе группы растаяли в тумане. Петя шагал позади Любимова. Снег был глубокий, идти было трудно. Стена на всем протяжении оставалась почти отвесной. Никакого выхода… Они прошли с километр, как вдруг Туй, старательно обнюхивавший дорогу впереди проводника, остановился и растерянно обернулся.
— Что с тобой? — ласково спросил Любимов. — Ну, иди, иди…
Но Туй не трогался с места. Тогда Любимов, снял ружьё и медленно, прощупывая ногой каждый метр, двинулся вперёд. Два, пять, семь метров и… конец! Снежная дорога обрывалась. Перед ним зияла пустота. Глубока ли была эта пропасть и что там, на дне, — ответа на эти вопросы не было и быть не могло, пока не рассеется туман.
— Ну и дела! — проговорил Любимов и повернул назад. — Пошли, Петя! Мы, оказывается, сидим где-то между небом и землёй. Вот оказия!..
Вернувшись, они застали интересную картину. Орочко лежал навзничь на меховых мешках и довольно громко кричал. А Лука Лукич натирал ему спину, вкладывая в массаж всю свою энергию. Пот лил с лица завхоза, но он только приговаривал:
— Ще? Ще? Ще? Ось так!.. Ось так!..
Агроном охал, вздыхал, кричал, молил своего «доктора», но тот будто оглох. Только закончив свою работу, Лука Лукич наложил агроному какую-то припарку, запеленал его и сказал:
— Годи! Будь здоров, не кашляй! — Затем вытер лоб и весело перемигнулся с Любимовым: вот, мол, как у нас…
Усков с Борисом пришли примерно через час, усталые, осунувшиеся. По лицам было видно, что ничего хорошего они не нашли… Геолог сел на камни, снял ружьё и сумку и мрачно вздохнул.
— Попали, называется… А ведь верно, Николай Никанорович, мы на уступе. В двух километрах отсюда он сужается до десятка метров и обрывается. Дальше
— бездна… А у вас что?
— Один километр. И тоже обрыв…
— И никакого хода наверх?
— Нет. Стена! Отвесная и очень высокая! В тумане полной высоты не определишь, но, думаю, не один десяток метров.
— Ну вот!.. Все ясно! Остаётся один путь — дальше вниз. Как только сойдёт туман, начнём разведку в этом направлении. А пока приведём в порядок верёвки.
— Надеюсь, мы не будем спускаться дальше по тому же способу, по которому попали сюда? — тихо спросил Орочко и улыбнулся.
Все рассмеялись.
— Ну, раз вы уже шутите — значит, дело идёт на поправку, — сказал Усков. — Очень хорошо! Постараемся обойтись без рискованных прыжков. Но что же это всё-таки за каверзный провал? Очень интересно!
Он задумался. Догадка, мелькавшая у него в голове, начинала все больше и больше походить на истину. Эршот… Вулкан? Похоже, что давно потухший вулкан. Всякий вулкан, как бы стар он ни был, имеет кратер. Да, кратер… Очень похоже. А что, если Эршот — вулкан? Да-да… И даже не потухший, не безмолвный вулкан. Вспомнилась долина Бешеной реки, тёплые озера, талики, обнаруженные агрономом. Не есть ли все это признаки деятельности вулканических сил, пусть слабых, но ещё живых? Но в таком случае… В таком случае они в кратере! И если стены кратера со всех сторон такие же отвесные, как эта… Тогда они в западне! И выхода из неё нет.
Геолог нахмурился и сильно потёр руками лоб. Все ждали слов ободрения. Но Усков молчал.
Уже далеко за полдень заколыхался наконец застоявшийся воздух. Подхваченный лёгким ветерком, туман поплыл в сторону. Сразу будто кто-то отдёрнул белый занавес, блеснуло чистое голубое небо, и па его ясном фоне чётко вырисовался верхний обрез крутой стены, откуда они упали. Ещё минута, и над таинственной бездной, окружавшей уступ, поплыли кучные молочно-белые облака, и тут же перед взором притихших людей зачернел второй, противоположный берег провала. Он был угрюм и высок. На каменных отвесах там и здесь пиками торчали останцы, похожие на шпили древних замков. Под скалами лежала густая, тёмная тень.