Краткая история Англии

КоЛибри®

Я странствовал по Англии всю жизнь. Взбирался на утесы Корнуолла, бродил по болотистым равнинам Норфолка и Пеннинским горам. Я исследовал большие и малые города Англии, ее церкви и жилые дома. Но, несмотря на это, до недавних пор я по-настоящему не знал свою страну, потому что не имел понятия, как она возникла. Англия, как я ее представлял, была своего рода географическим фоном для знакомых с детства событий и персонажей. Я много раз слышал об Альфреде Великом, Нормандском завоевании, Великой хартии вольностей, битве при Азенкуре, женах Генриха VIII, королеве Елизавете, Кромвеле, Гладстоне, Дизраэли, Первой мировой войне, Уинстоне Черчилле… Каждое событие, каждая фигура олицетворяли собой в отдельности какой-то знаменательный момент своего времени, но связи между ними не было – не хватало общего повествования.

Я решил восполнить этот пробел и сделать это как можно проще. Мне помогло то, что задача оказалась чрезвычайно увлекательной. История Англии состоит из череды триумфов и трагедий. Трудно найти другую страну, в прошлом которой было бы столько драматических событий. Начало этой истории лежит в далеком Средневековье, а может, и раньше – в тех временах, когда германские племена, нахлынувшие с континента, захватили восточное побережье Британских островов. Пришельцы принесли с собой имя Anglii, возможно происходящее от слова «angle» (угол) – здесь, очевидно, подразумевались очертания береговой линии Германии и Дании. Занятая англами территория получила название Angle-land, позднее превратившееся в England. Пришельцы быстро вытеснили прежнее население этих мест, так называемых древних бриттов, дальше на север и на восток, за Адрианов вал, на Уэльскую возвышенность и к Ирландскому морю, определив границы Англии, которые с тех пор, по сути, почти не изменились.

Англы, в свою очередь, подверглись нападениям викингов и норманнов. Но, в отличие от своих предшественников-бриттов, пережив все последующие вторжения, они сохранили язык и англосаксонскую культуру. Они оказались поразительно стойкими: в этом англам помогла география – они жили на острове, а также отвага и предприимчивость, часто свойственные мореплавателям. У населения островов быстро выработались общий язык, общие законы и общая система правления, сложившиеся в борьбе между характерной для англосаксов автономией родственных кланов («kith and kin» autonomy) и нормандской традицией централизованного управления. Эти напряженные отношения стали лейтмотивом моего повествования. Английская нация сформировалась между молотом и наковальней: молотом монархии и наковальней народной воли и согласия – согласия, постоянно нарушаемого, по крайней мере кельтской половиной Британских островов, вошедшей в первую «Британскую империю». Эти конфликты привели к принятию Великой хартии вольностей, бaронским войнам Генриха III и крестьянскому восстанию Уота Тайлера, достигли кульминации в религиозном и политическом противостоянии при Тюдорах и Стюартах и в конечном счете привели к возникновению конституционной монархии, которая оказалась самой стабильной в Европе.

История Англии отнюдь не всегда была счастливой. Отношения с Францией, откуда в свое время пришли нормандские завоеватели, складывались не лучшим образом: взаимная вражда не угасала в течение всего Средневековья и снова обострилась в XVIII в. Большинство британских правителей сознавало, что по отношению к внешнему миру следует придерживаться позиции скорее оборонительной, чем наступательной. Но от первых королей Англии, Плантагенетов, до Уильямов Питтов, старшего и младшего, возглавлявших кабинет министров в конце XVIII в., стремление к захвату заморских территорий практически не ослабевало. Оно привело к тому, что Великобритания превратилась в огромную империю, каких еще не видел мир. Это не только принесло ей необычайную славу, но и, в свою очередь, сплотило население Британских островов в спаянное общими стремлениями Соединенное Королевство Великобритании и Северной Ирландии – наследие, которое живо по сей день.

Но имперское величие досталось дорогой ценой, и просуществовала Британская империя только 200 лет. В ХХ в. владычество над миром перешло к ее юному отпрыску, США, а империя оставила после себя, как след прибоя, язык, на котором сегодня говорит чуть ли не полмира. Потеряв колонии, Великобритания превратилась в пережиток мировой державы – сегодня ее суверенитет ограничен общеевропейским правительством и требованиями мировой экономики. К этой теме я еще вернусь в эпилоге.

Эта книга посвящена только Англии. Я рассматриваю Уэльс, Шотландию и Ирландию как отдельные страны, каждая из которых имеет свою собственную историю. Менее половины своего существования они пробыли составными частями союза «Великобритании и Ирландии» – тесного объятия, стремившегося втиснуть их в то, что принято считать общей историей Британских островов. Но Англия существует и сама по себе, она не похожа на своих соседей, и люди, населяющие ее, называют себя англичанами, в отличие от шотландцев, валлийцев или ирландцев. Когда я имею в виду их всех вместе взятых, я пользуюсь терминами «Британия» и «британцы». В настоящее время Англия является, по сути, частью двух объединений – с одной стороны, Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии, с другой стороны, Евросоюза – с разными законодательными органами и разными уровнями суверенитета. Быть британцем и быть европейцем – значит, в соответствии с законом, быть членом одного из этих объединений, а стать британцем – значит просто подписать определенный документ. Но быть англичанином – значит обладать определенным самосознанием, идентифицировать себя с конкретными культурой, мировоззрением, географическим пространством. Стать англичанином – значит ассимилировать соответствующие представления, на что может потребоваться несколько лет, а может, и несколько поколений. Особенность этой идентичности заключается в том, что англичанами могут стать люди разного происхождения, даже принадлежащие к разным расам, но они должны исповедовать одну культуру – культуру, присущую территории, которую когда-то заняли англосаксы.

Англичане никогда не умели толком описать, что они собой представляют. Во времена имперского величия и самонадеянности они не ощущали в этом необходимости. Сегодня большинство из них считают, что отличаются от других европейцев, но и со своими соседями-кельтами они не вполне себя отождествляют. Англичане вели войны, усмиряя Уэльс, Шотландию и, с особой жестокостью, Ирландию. В начале XXI столетия оказалось, что большая часть Ирландии отделилась совсем, а Шотландия и Уэльс отделились наполовину – культурно и политически. Таким образом, Англия как часть Соединенного Королевства осталась в какой-то странной, анемичной изоляции. У нее нет своего парламента, нет сколько-нибудь значительных политических организаций. Если об Англии и англичанах говорят как о чем-то самостоятельном, отличном от Великобритании и великобританцев, это часто рассматривается как проявление враждебности по отношению к самой идее союза и отказ от космополитизма, лежащего в его основе, чуть ли не как проявление расизма. Английский флаг Святого Георгия приобрел легкий оттенок шовинизма и ксенофобии. Я считаю, что это абсурд. Англия имеет право на самоопределение и может собой гордиться. Полагаю, что этот процесс должен начаться со связного изложения ее истории.

Для некоторых история – это цепь случайностей, другие считают, что историю делают герои и злодеи, третьи сводят ее к географии, экономике и даже антропологии. Историю нации можно рассказывать по-разному. Сейчас стало модным делать это субъективно, высказывая спорные суждения. Есть, наконец, истории социальная, культурная, «популярная» или, как в случае Англии, имперская. Но краткая история может быть только избирательной, и мой выбор в основном будет ограничен событиями политическими. Нация есть некое политическое единство, политический организм, чье зарождение и развитие определяются людьми, будь то монархи, солдаты, политики, уличная толпа или, ближе к сегодняшним дням, масса избирателей. Я рассматриваю историю как нечто большее, чем простая последовательность событий; для меня это цепь причинно-следственных связей. Именно в этой цепи и заключается секрет того, как Англия стала тем, что она есть сегодня.

В 410 г. римский император Гонорий, боровшийся с вторжениями варваров, послал письмо колонистам в провинцию под названием Британия. Легионы, которые охраняли эту провинцию, были отозваны и уже на протяжении полувека защищали империю в других местах. Колонисты обратились к императору с просьбой о помощи: на них неоднократно нападали саксы, переправлявшиеся на остров через Северное море. Но императора тогда сильно беспокоили вестготы, а далекая колония где-то на краю света не имела стратегического значения. Господствующая на протяжении целого тысячелетия средиземноморская цивилизация отступала по всем фронтам. Гонорию было не до колонистов, и он кратко советовал им самим позаботиться о своей защите: «самим предпринять необходимые меры».

V и VI вв. на Британских островах были воистину темными столетиями. Население, состоявшее из кельтов железного века, так называемых древних бриттов, переселившихся с континента в X–VI вв. до н. э., за три столетия после Рождества Христова смешалось с римскими завоевателями. Но с уходом легионов оказалось, что островитяне недостаточно сильны, чтобы защитить себя и оставшиеся им в наследство виллы, храмы и театры. Они не могли противостоять набегам и вынуждены были просить защиты у императора.

Откуда же пришли новые завоеватели? Историки, пытающиеся определить, как и когда «родилась» Англия, расходятся во мнениях о том, что происходило на восточной половине Британских островов. Согласно одной теории, германские племена, двигавшиеся на юг, в сторону Франции, были остановлены Хлодвигом и вынуждены пересечь Северное море. Их нашествие, возможно поддержанное римскими наемниками, задолго до них осевшими в Британии, носило, по существу, характер геноцида. Они истребили или подчинили себе местные племена бриттов в Восточной Англии, иценов и триновантов, и полностью уничтожили их культуру.