Краткая история моих тараканов
Шрифт:
Да это ведь…
Полиграф Полиграфыч Шариков в исполнении актера Толоконникова.
Бытие. Мать его, агностицизм…
Дуракам урок не познан…
Если познан, то не понят…
Если понят, то выводы не сделаны…
Если сделаны, то не те…
Так говорил Кант.
По правде говоря, в такой постылой и многомудрой штуке, как наша с вами так называемая жизнь (как личная, так и общественная), я не очень-то и разбираюсь. Максимум, наполовину… Как говорят американцы, фифти-фифти…
И дело даже не в каких-то трансцендентных истоках Бытия, попытках объяснить мироздание с точки зрения квантовой механики, космогонии и метафизике, карме, дхарме и прочих «вещах-в-себе»… Как говорится, добро пожаловать, биттэ, герр Кант. Мы вас чтим, помним и почитаем. Если, конечно, вы это все об этом самом… Ну, в смысле, о том же самом, о чем и мы…
Но на самом деле все гораздо хуже… Намного хуже.
Хуже, чем с Сократом… Тот хотя бы знал, что ничего не знает. Он это точно знал. Что называется, на все сто… Я же (о всех прочих говорить не буду, пусть сами выводы делают) что-то знаю, но что именно, в какой степени и для какой холеры, совершенно неизвестно. И в этом есть что-то почти апокалиптическое.
Хуже, чем с Платоном… Тот сравнивал процесс взаимодействия познающего субъекта и объекта познания с пляской теней на стене пещеры… Честно говоря, аналогия достаточно сильная, но, по-моему, несколько преувеличенная. Я бы обозначил весь процесс так называемого «когнитивного взаимодействия», как попытку глухого поговорить со слепым… Что-то в этом есть от переговоров отважного мореплавателя Джеймса Кука с дикарями племени мумба-юмба на уровне понятий «я», «ты». «тук-тук» и «ням-ням»…
К чему это привело в случае с вышеупомянутым Дж. Куком, мы все хорошо знаем… История – вещь занятная. К чему это приводит в моей повседневной жизни, я наблюдаю каждый день… Примерно, как в сказке, написанной собранием анонимных алкоголиков по принципу буриме… Не сильно страшно… Ни плохо, ни хорошо… Зато жесть как не понятно…
Здесь конь может стать наездником, хвост может начать вилять собакой, а у Змея Горыныча вместо трех голов вполне может оказаться три задницы… Но это не важно… Это все ерунда… Если ты имеешь право выбора и волю к действию, из этого всего вполне может получиться что-то осмысленное. Несмотря на то, что тебе вместо сапог-скороходов досталась шапка-тормозилка…
Понятно, что все это условности… Одна из форм общественного договора. Мы, как социализированные животные, делаем вид, что нам не сильно плевать на ближнего своего. Исключительного того ради, чтобы из перманентного состояния войны всех против всех и прочего ему подобного говнища вырасти до чего-то организованного. Если не до уровня коммунистической общины, то хотя бы до мануфактуры, построенной по заветам величайшего из людей Генри Форда… И вроде бы все просто. Но мы забываем одна ма-а-аленькую деталь. Ведь после Вавилонского столпотворения каждый из нас подписывает свой собственный, уникальный экземпляр этого самого договора. И написан он исключительно на твоём собственном полумертвом языке, в котором двадцать шесть форм глагола «иметь», а подлежащими, как правило, являются междометия.
Не говоря уже о многочисленных сносках, примечаниях, особых условиях и дополнительных соглашениях, каждое из которых написано ну ОЧЕНЬ мелкими буквами… И в этот договор постоянно, непрерывно, каждую неделю, каждый день, каждую минуту вносятся и вносятся новые поправки, оговорки и комментарии… К нему прикладываются меморандумы и аналитические записки… В нем даются отсылки на своды законов и протоколы разногласий… И мы по сей день продолжаем подписывать тысячи и тысячи его страниц. Не читая… Или пролистывая вверх ногами и по диагонали… Первым криком, первым вздохом, первым поцелуем… А потом благодушным одобрением… И молчаливым согласием… И даже черным, беспросветным похуизмом…
И начинается это с самого детства… Какие-то писаные и неписаные правила, которые вроде бы, как и соблюдать не обязательно, но, если ты хочешь быть джентльменом… Ну или просто воспитанным человеком… Тут уже без этого не обойтись, как и последующих неврозов и разочарования.
Нужно быть добрым… Нужно говорить правду… Дружить со всеми… Девочек не обижать… Лежачих не бить… После драки кулаками не махать…
А если лежачий тебя бьет? Схватил одной рукой за галстук, а другой херачит, как тузик грелку… Он просто пьян и на ногах стоять не может… Да и ему так удобнее… Ты стоишь, он лежит… И он тебя бьет…
А если тебя обижает девочка? Стой, утри сопли, терпи… Не тронь… Ты же мальчик… Правда, героем тебя за это потом не назовут… Скорее наоборот… Скажут: «Совсем никудышний. Его даже девчонки обижают…»
А помню, как-то после хорошей драки, когда еще не успел выветриться запах победы, поверженная сторона прибыла с подкреплением и так намахала кулаками, так намахала… Ей-богу, еле ноги оттуда унесли.
Не говоря о том уже, чтобы пытаться дружить со всеми… А еще всегда и везде говорить правду… Попробуй-ка так пожить хотя бы дня три… Скорее всего, тебя посчитают беспринципной и бесхребетной тварью, без царя в голове… В лучшем случае – дурачком. В худшем… Ну о худшем, вообще, лучше не думать… Как говориться, покойся с миром, дорогой товарищ… Ты хотел понравиться всем, и это тебе почти удалось… Посмертно.
Процесс. О дураках и прочих артефактах эволюции
В жизне все
Непростотак.
Надпись на заборе.
Задача эта – разобраться в самом себе, конечно, далеко не проста… Я даже больше скажу. Самому в этих всех зарослях, наслоениях и отложениях разобраться – примерно тоже самое, что, оказавшись в самом центре лесной чащи без компаса и малейшего понятия о широте и долготе места, выбрать верное направление.
Проблема, ведь, еще и в том, что ум наш воспитан, как ни странно, по образу и подобию одомашненных животных (или обитающих в реках рыб, легко попадающихся даже на самые примитивные орудия рыбной ловли). А это для человека разумного более чем странно… Обнаружив однажды что-нибудь весьма интересненькое, мы раз за разом возвращаемся на то самое «место преступления», словно аквариумные рыбки к кормушке, в ожидании, что может быть, еще что-нибудь, да перепадет.
В этом наше сознание почему-то весьма разительно отличается от: