Краткий очерк истории и описание Нижнего Новгорода
Шрифт:
Кроме этих просветителей, приготовленных заботливым правительством, были еще поборники православия по призванию, которые своим примером и трудами принесли много пользы в деле обращения язычников в христианство. Таков был Федор Догада, мордвин Арзамасского уезда, дворцовой ясашной волости, деревни Камкинской.
В 1731 году Догада принял святое крещение в московском Богоявленском монастыре и через 9 лет, при нижегородском епископе Иоанне, он как просветитель мордвы был послан мордовским камкинским обществом к императрице Анне Иоанновне «всенижайше просить о том, чтобы новелено было но желанию их просветить светом св. крещения».
Нужно ли говорить, как было принято это прошение? Императрица,
Епископы нижегородские Иоанн, Вениамин, Феофан и особенно знаменитый оратор и муж государственный Димитрий Сеченов были ревностными деятелями в деле обращения нижегородских иноверцев.
Вследствие указа 16 января 1751 года при епископе Феофане стали поступать в Нижегородскую семинарию для обучения принявшие крещение татары, мордва, черемисы и чуваши. Некоторые из них оставались в духовном звании и впоследствии проповедовали Слово Божие между своими единоплеменниками [247] .
Великая Екатерина, обожаемая Россией, в пятый год своего царствования вознамерилась для блага своих подданных обозреть лично внутренние губернии своего бесконечного царства.
247
См. «Полное собрание законов», т. XV, №№ 8004, 8075 и 8236, «Словарь исторический о святых» митрополита Евгения, т. II, биографии нижегородских архиереев сочинения Макария и его же статьи «Федор Догада» и «О трудах Димитрия Сеченова», помещенные в «Нижегородских губернских ведомостях» за 1848 и 1849 годы. После Питирима упомянутые архиереи занимали нижегородскую кафедру в следующем порядке: Иоанн (1739–1742), Димитрий Сеченов (1743–1748), Вениамин (Григорович) (1748–1753) и Феофан (1753–1773).
В мае 1767 года государыня изволила сухопутно прибыть в сопровождении многочисленной свиты и дипломатического корпуса в Тверь, где приготовлены были для путешествия ее величества галеры, транспортные, экипажные, лазаретные и провиантские суда. В свите императрицы находились: фрейлины Авдотья Полянская и Елизавета Шакелзберг; графы Чернышевы, Орловы, Шувалов и другие приближенные особы; посланники: австрийский — князь Лобкович, прусский — граф Сольмс, испанский — виконт де ла Герерх, датский — Ассебург и шведский — барон Рибенг [248] .
248
Галер было шесть: «Тверь» (на ней путешествовала сама императрица), «Волга», «Ярославль», «Казань», «Углич» и «Кострома»; экипажное судно — «Симбирск», лазаретное — «Ржев-Володимиров», провиантское — «Новгород» и еще два судна — «Лама» и «Савастьяновка».
Мая 9-го императрица прибыла в Ярославль, 14 в Кострому; в Нижний Новгород ожидали ее 20 числа. Задолго еще до этого дня в Нижний Новгород ехали и шли, даже из отдаленных концов губернии, люди всех сословий, чтоб иметь счастье хотя раз в жизни взглянуть на славную монархиню.
В городе стало тесно, дома все уже, как говорится, были битком набиты народом, а множество опоздавших пришлецов по недостатку квартир день и ночь жили на улицах.
Мая 20 с утренней зари улицы Нижнего Новгорода кипели народом, одетым в праздничное платье; тут были люди всех сословий, состояний, всякого возраста, и все стремились на берега Оки и Волги, на
В восемь часов раздался сигнальный выстрел со стены кремля. Галеры императорские были в виду, в народе пронесся радостный гул. Еще прошло несколько минут — и гром пушек с кремля и судов, стоявших у берега, колокольный звон и незаглушаемое русское «ура!» возвестили, что царственная путешественница достигла устья Оки.
Императрица с галеры пересела в шлюпку и на ней уже прибыла к пристани, нарочно устроенной на берегу, против соляного двора [249] . Тут ожидали ее нижегородский губернатор Яков Степанович Аршеневский, вице-губернатор Максим Иванович Макшеев, дворянство и почетное купечество. Государыня удостоила их своего милостивого слова, приветствовала народ, и оглушительное «ура!» снова потрясало воздух.
249
Соляной двор находился около нынешней Софроновской площади.
Императрица, сев в приготовленную для нее карету, отправилась в Спасо-Преображенский собор; Аршеневский, Макшеев и множество штаб- и обер-офицеров сопровождали ее верхами.
По обеим сторонам дороги расставлено было пять рот гренадерского полка, которые отдали императрице салют барабанным боем и преклонением знамен. Народ бежал за экипажем государыни, потрясая воздух радостным «ура!», кидал вверх шапки и хватался за карету, чтоб везти ее на себе.
Императрица въехала в кремль через Ивановские ворота, которые были украшены картинами, представлявшими разные события славных ее подвигов. Тут же на воротах поставлены были музыканты, приветствовавшие венценосную путешественницу торжественным кантом.
Карета императрицы остановилась на Кремлевском съезде, у лестницы, которая шла от него к колокольне Спасо-Преображенского собора. Императрица, вышедши из экипажа, поднялась по лестнице и шествовала между густыми толпами народа, отделенного от пути ее протянутыми веревками. Во время этого шествия ветром подняло край красного сукна, которым была устлана лестница и все расстояние от нее до собора. Видя это, одна мещанка сорвала с головы своей красный шелковый платок и разостлала его на обнаженном месте, за что удостоилась высочайшей улыбки, а потом и подарка.
Епископ Нижегородский Феофан Чарнуцкий в полном облачении, с Животворящим Крестом, окруженный архимандритами и священниками, вышел из собора навстречу государыне.
Императрица в соборе изволила слушать литургию, отправляемую епископом, при окончании которой протоиерей Григорий Хатунцевский говорил слово; потом императрица приложилась к святым иконам и отправилась в назначенный для пребывания ее архиерейский дом.
Там принимала она и допустила к руке губернатора с членами канцелярии, дворянство под предводительством вице-губернатора, коменданта с штаб- и обер-офицерами, епископа и знатнейшее духовенство, жен и дочерей дворянских и почетнейшее нижегородское купечество.
Епископ, губернатор с супругой и еще несколько знатных лиц удостоились в тот день приглашения к обеденному столу императрицы, который был в ее комнатах. После обеда, до самого почти вечера императрица беседовала с губернатором о состоянии Нижегородской губернии и о ходе Макарьевской ярмарки, причем давала ему различные наставления, относящиеся к управлению губернией.
На другой день (21 числа) императрица все утро занималась составлением инструкции для находившегося в свите ее лейб-гвардии капитана Бахметева, которого отправляла в Ярославль для разобрания ссор, возникших там между первостатейными гражданами.