Краткое пособие по выживанию для молодой попаданки
Шрифт:
Теперь же «Пылающее Сердце», полвека хранившееся в церкви Все-Отца в столице Этерии Нарлакке, спрятанное в сундуке архиепископа Хъорта, оберегаемое его молитвами и этерийскими магами, плыло в Фрисвиль.
Архиепископа ожидали со дня на день, но молодые люди справедливо опасались…
– В городе с каждым днем становится все опаснее, Кимми! Многое может произойти, – туманно заявил Виллем, понизив голос.
– А что именно может произойти? – поинтересовалась у него. – Тут и так каждый день что-то происходит!
И не только днем, но и ночью, особенно если неразумно пользоваться магией в непредназначенном для этого месте!
– По городу ходят слухи, что Лургия вот-вот восстанет против Этерии, – парень сел рядом на софу и попытался взять меня за руку. Ронни, устроившийся за клавесином, ударил по клавишам так, что те жалобно взвыли. – Впервые за шестьдесят лет «Пылающее Сердце» возвращается в Фрисвиль, и это может всколыхнуть народ. Уверен, найдутся те, кто сможет направить восстание в нужное русло. Этерийцы, конечно же, усилят охрану, но… Вам с Петрой не помешает на время уехать из города! Архиепископ Хъорт прибудет через пять…
– Через четыре дня! – перебил его Уго, присаживаясь с другой стороны от меня. Я повернулась к нему, потому что и он попытался взять меня за руку. Отняла обе, сложила на коленях, сцепила пальцы. Обойдутся! – Мы с отцом будем несказанно рады, если вы с Петрой Вестерброк примете приглашение и погостите в нашем загородном имении…
Бабушка, устроившись в глубоком кресле возле окна, как раз допивала очередной бокал своего «лекарства». Услышав о приглашении, скривилась.
– Что я не видела в вашей дыре, Уго Расмусен? Крысы да обвалившаяся штукатурка... Никакого восстания не будет, забудьте! Все, кто был способен восстать, давно уже сложили головы на этерийских плахах, как и все потомки династии Томранов. Последняя попытка была в Эзенфоре, и Кимми прекрасно осведомлена, чем все там закончилось. Так что если собираешься поправить дела своего отца женитьбой на моей внучке, прояви чуть больше фантазии!
– Бабушка! – возмутилась я, но тут Уго, как хороший ученик, послушно стал проявлять чуть больше фантазии. Остальные тоже не отставали, и очень скоро мне стало не по себе от обилия комплиментов. К концу завтрака я чувствовала себя облитой патокой с ног до головы, а вокруг меня, жужжа, кружили пчелы… Тьфу ты, кавалеры!
Наконец, не выдержав, выгнала всех. И все потому, что Виллем, обсуждая Святые Пляски, высокомерно заявил, что эта болезнь – удел черни, и нормальным людям – таким, как мы с ним! – она не страшна, а двое других приглашенных горячо его поддержали.
Сославшись на то, что мне надо учиться, выпроводила всю честную компанию и отказалась от их приглашений. Нет-нет, завтра я не могу, у меня Академия на носу! Послезавтра тем более занята, и все свое свободное время на этой неделе тоже пообещала… Угу, лиору Арвиду Римерину!
А что касается следующей… Кто знает, что будет на следующей? Быть может, мы все умрем ровно в тот день, когда в город прибудет архиепископ Хъорт, потому что нас сметет огонь революции, как и предрекал Виллем? Или же морская волна, это куда ближе Фрисвилю по духу!
Они все-таки ушли, а я попросила бабушку прокатиться со мной по каналу, чтобы смыть весь тот липкий «сироп», в котором меня «искупали» незадачливые кавалеры. И вот тогда, когда наша лодка беззвучно скользила по водной глади, а я подставляла лицо дневному солнцу, блаженно щурясь на золотой диск на ярко-голубом небе, хоть загорать в Фрисвиле и считалось дурным тоном, подумала… Встречу ли когда-нибудь того, кому по-настоящему понравлюсь?! Придусь по душе такая, какая есть – с моими золотистыми волосами, синими глазами, худеньким телом, сомнительным чувством юмора и склонностью привирать на поворотах?!
Деньги Вестерброков, конечно, могли придать изюминку любой, но мне очень хотелось, чтобы меня полюбили не за них. Пусть не сейчас, а когда-нибудь… в обозримом будущем! Например, когда я закончу Академию Магии и полностью раскрою свой Дар. Но до этого счастливого дня было еще далеко, жить и жить!
Пока же я смотрела на зеленоватую воду канала Ореш, по которому скользило множество лодок. Кто-то вез товары на городской рынок, кто-то развозил спешащих по делам писарей или секретарей, иногда под навесами, спасаясь от жаркого летнего солнца, наслаждались обществом друг друга влюбленные. Я же слушала рассказы бабушки о ее молодости. О том, как и за ней ухаживали и проявляли изобретательность...
Например, дед Бастена, Вестьен Крауз.
– Еще тот был пройдоха! – говорила она. – И я о-очень долго размышляла, любит ли он меня или польстился на приданое, а ведь за меня давали порядком! Но Крауз был хорош, а целовался он, как демон в аду! Помню, забросал листовками с признаниями весь канал вокруг дома моих родителей и несколько близлежащих улиц…
– Такими? – улыбнулась я, заметив белый листок, проплывающий неподалеку. Махнула гребцу, и черный хищный нос лодки Вестерброков оказался совсем близко от размокшего куска бумаги. Дотянувшись, подхватила листок.
- Какой-то памфлет, – пожав плечами, сказала Петре, рассматривая растекшуюся печатную краску.
Текст оказался практически не читаем. Кажется, призывали всех жителей Фрисвиля собраться на Площади Вознесения у дворца Наместника в день прибытия архиепископа. Но кто? И зачем?.. Краска расплылась, буквы перемешались, и я этого так и не поняла. Подумала, чтобы, видимо, выразить недоверие властям Этерии, обвинив в том, что именно они позволили разгуляться по городу опасному сумасшествию. Кто-то же должен быть виноватым!
– Интересно, где именно это напечатали? – спросила у бабушки, неожиданно вспомнив о месте, куда привел меня след дворецкого. – Уж не в типографии ли Картена? – невинно поинтересовалась у нее. Но Петра Вестерброк этого не знала.
– Может, у Краузов есть собственная типография? – на всякий случай спросила я, совершенно не надеясь на удачу, и оказалась права. Бабушка знала лишь то, что раньше Краузы умело манипулировали желаниями толпы, оборачивая их в свою пользу. Только вот в последние полвека удача от них отвернулась.