«Краткость и талант». Альманах-2021
Шрифт:
Обычная пятиэтажка. Подъезд… Как там Гурам говорил? Самый дальний от дороги. Первый, значит. Домофон. Какую квартиру набрать? Так, на каждом этаже по четыре квартиры… Получается, надо вызывать двадцатую. Да, она наберет номер и спросит Андрея. Если ошиблась, попробует девятнадцатую.
Она потянулась к двойке, но нажимать не спешила. А что она скажет Андрею? Не прелюбодейничай? Грех это? Тот лишь посмеется ей в лицо, а потом пожалуется директору таксопарка…
Палец застыл в миллиметре от кнопки. Что же делать? Уйти? Она задумалась…
Надо рассказать его жене. Во-первых, с женщиной такое обсуждать всегда легче. Во-вторых,
Наверное, правы мужики. Не стоит совать нос в чужие отношения. Пусть все останется, как есть…
Любистина Даниловна присела на лавку, достала шарфик. Вязание успокоит расшалившиеся нервы. К тому же тут всего два ряда осталось. Петля, петля, так, теперь изнаночная…
С изнанки-то все выглядит иначе. Вот, допустим, жена ничего не знает, но все равно при этом не счастлива. Подозревает мужа, не спит до его возвращения, встречает его с заплаканными глазами и умоляет: ну скажи ты мне, ради Бога, где ты был? Что происходит, милый? У тебя есть другая? А мерзавец этот просто отодвигает ее плечом, заваливается в кровать и храпит. А бедняжка мучается, места себе не находит. Так может, лучше все рассказать? Может, это освободит несчастную женщину?
Из подъезда выпорхнула стройная брюнетка. Любистина Даниловна впилась в нее глазами. Она? Нет, вряд ли. Молодая слишком. Да и не станет муж гулять от такой красавицы. И все же…
– Извините, – окликнула она робко.
– Здравствуйте. Слушаю вас.
И голос приятный у девушки. Хоть бы не она…
– А… Вы не с пятого этажа?
– С пятого. Из восемнадцатой квартиры.
Не может быть, чтобы так сразу повезло. А может, это как раз знак судьбы?!
– Вы знаете… Андрея?
– Конечно, знаю. Это мой муж.
Точно, это судьба. Все так совпало, а значит, нельзя больше молчать.
– Присядьте на минуту, – умоляющим тоном попросила Любистина Даниловна. – Мне нужно рассказать вам… Кое-что…
Девушка тряхнула кудряшками, улыбнулась и села – совсем рядом, так, что их локти соприкасались. Какая короткая лавочка…
Да, лучше сказать сразу. Быстро. Коротко. Как сорвать пластырь.
– Андрей вам изменяет.
Такие новости сродни аварии, когда машины сталкиваются в лобовую. Лицо жены побледнело, улыбка растаяла, как снег на жарком солнце, а глаза моментально потухли.
– Что вы говорите? Откуда… Откуда вам знать? Вы что же, видели?
– Не видела, – честно призналась Любистина Даниловна. – Но знаю точно.
– Нет, не может быть!
Красавица вскочила со скамейки и шагнула к двери подъезда, позабыв о том, куда собиралась идти. Начала набирать код, бросила на середине, вернулась к лавочке, сжимая кулаки.
– Как вы смеете приходить сюда и возводить напраслину… На честного человека!
– Честного?! – Любистина Даниловна задохнулась от праведного возмущения. – Разве он каждый вторник и каждую пятницу не возвращается посреди ночи?
– У него дежурства!
– Знаешь, где он дежурит, глупенькая? В элитной высотке на Ярославке с какой-то дрянью… Присядь, я все расскажу. Как тебя зовут?
– Юля.
– Юлечка, деточка, прости, что мне приходится все это обрушивать на тебя, но ты должна знать правду. – К-какую правду?
– Присядь, я все расскажу.
Пять минут. Оказалось, что этого вполне достаточно, чтобы разрушить чью-то жизнь. С каждым новым фактом, юлины плечи все больше сутулились, а к концу рассказа она была уже совершенно раздавлена тяжким грузом. – Ты еще молодая, Юлечка, у тебя вся жизнь впереди. Бросай его! Он же ноги об тебя вытирает. – Я не верю… Андрюша меня любит. Знаете, он мне цветы приносит каждую неделю и на руках поднимает на пятый этаж. – Да? Но я вижу, что пальтишко у тебя уже старое – Любистина Даниловна погладила потертый рукав, – а любовнице он шубу купил на днях. Таксисту сообщил, с гордостью сообщил. Чужому человеку хвалился, представляешь? – Какая шуба? Вы что?! – прошептала Юля, прижимая руку к сердцу. – У него зарплата маленькая… – Ох, деточка… Мой муженек десять лет врал, что копейки получает. Я на трех работах гробилась, все в дом, кормила, одевала его. А он за это время копил деньги на квартиру для грудастой сучки, да и переехал к ней. Жизнь мне сломал, выбросил на помойку. До сих пор не могу подняться после такого удара… Кто бы мне сказал вовремя, что он гнида двуличная… Не ломай свою судьбу. Брось его! И прости меня, дуру старую, что я тебе все это… На-как вот! – Любистина Даниловна укутала рыдающую Юлю шарфом, который как раз успела довязать. – Согрейся, милая. Не переживай, в жизни будут не только черные полосы.
– Не нужно мне от вас ничего! Слышите? Ненавижу вас!
Юля вскочила, отталкивая заботливые руки, юркнула в отрывшуюся дверь подъезда, чуть не сбив с ног соседа, ведущего на поводке беспородную дворнягу.
Любистина Даниловна вздохнула, подняла испачканный грязью шарф и побрела к метро.
Ну что ж, за правду иной раз и камнями бьют. А все же говорить ее нужно. Сейчас эта девочка прорыдается в подушку, потом уснет и к вечеру, когда вернется муж-изменник, уже будет готова встретить его с максимально возможной бессердечностью. Чтобы сказать извергу: пошел вон из моей жизни. Выгонит негодяя, порыдает еще несколько дней, но это как прививка от страшной болезни. Поумнеет девочка, наученная горьким опытом, перестанет верить мужчинам, глядишь, и проживет счастливую жизнь. Во всяком случае, не скатится на старости лет до ночных дежурств в таксопарке… * * *
– Ну а я что? Подобрал на Яузе красивую девушку. Смотрю в зеркало, шикарная цаца! Начал потихоньку клинья подбивать, мол, хотите я стану вашим персональным водителем и все дела. Смотрю, заулыбалась, плечиками так подергивает, – Толик изобразил, как именно девушка подергивала плечиками, и это вызвало всеобщий взрыв хохота. – Короче, она уже как бы даже и не против. Думаю, пока доберемся по адресу, уболтаю на что-нибудь. И тут, прикиньте, на трамвайной стрелке пробиваю колесо.
– Вот невезуха, да.
– А куда ты смотрел, брат?
– Известно куда, на цацу он зенки пялил…
Толик подождал, пока стихнут голоса, и закончил историю: – А девушка откашлялась и говорит басом: «Давай помогу, я ж в автомастерской работал. До операции!» Тут я и охренел!
Любистина Даниловна поморщилась. Да, что поделать, в ночь с пятницы на субботу пьют даже таксисты. Остаются в таксопарке после смены, наливают по маленькой и травят байки. И не выгонишь…
Она защелкала спицами, вывязывая изнаночные петли. На этот раз пряжа была красная.