Кратос
Шрифт:
Пальцами свободной руки я щипаю ее клитор, Принцесса кричит, моля о большем. И на этот раз подчиняюсь я, потому что у меня больше нет сил сдерживать себя. Мне необходимо погрузиться в нее и заклеймить то, что и так мне уже принадлежит.
Я оттягиваю ее задницу назад так, что она находится в полусогнутом состоянии, но все еще опирается о стену, и медленно направляю свой член к ее входу. Как только я ощущаю ее теплоту и жар, не сдерживаюсь и толкаюсь в нее одним быстрым толчком. Если это и доставило ей дискомфорт, она не показала этого. Элиза кричит, чтобы я трахал ее все сильнее и жестче, что я это
— Ты любишь мой член в тебе, когда я груб, ты, бл*ть, обожаешь, когда я заставляю тебя терять рассудок, не так ли, Принцесса? — спрашиваю я, останавливаясь лишь на мгновение, чтобы дать ей ответить.
— Да, ты сукин сын, а сейчас заткнись и трахни меня, — кричит Элиза, желая оргазма. Я прижимаю ее голову щекой к стене и держу там, не позволяя двигаться. Я трахаю ее так сильно, что с каждым толчком в ее тугую киску, ее ноги немного приподнимаются от пола.
Почувствовав, как стенки ее влагалища сжимаются, я вставляю палец в ее задницу для того, чтобы дополнить ее оргазм лучшими ощущениями. Кончая, Элиза выкрикивает мое имя, и я спрашиваю ее:
— Теперь ты понимаешь, как сильно я люблю тебя?
— Я всегда знала, — отвечает она, что делает моих демонов счастливыми и заставляет меня трахать ее еще сильнее, как будто я снова заявляю свои права на то, что принадлежит мне.
Несколько часов спустя, мы лежим вместе, наши тела переплетены. Ее медленное тяжелое дыхание дает знать о том, что она спит. Я понимаю, что моя душа никогда еще не была такой полноценной.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Я просыпаюсь ночью, мы все еще в старой комнате Элизы в доме ее родителей. Взглянул на нее, она тихо спит. Аккуратно распрямляю ее ноги и, выскользнув из кровати, одеваюсь. Как только я одет, поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Элизу, которая все еще мирно спит. Я наклоняюсь и целую ее на прощание. Не могу рисковать тем, чтобы она проснулась и узнала, что я делаю или куда направляюсь. Обычно я даю ей то, что моя девочка пожелает, но некоторые вещи мне лучше делать самому. Спускаюсь вниз и как только добираюсь до двери, позади себя слышу голос:
— Ты ведь не собираешься делать то, о чем я думаю? — спрашивает Контос.
Ах, умный мужчина, он может знать, что я собираюсь сделать, но не удовлетворю его, подтвердив это.
— Если она проснется, пожалуйста, скажи ей, что я скоро вернусь.
— Ты разозлишь ее, Стефано, — предупреждает он.
— Я делаю это для нее, так как она не видит реальности. Я сделаю что угодно для нее.
— Знаю, ты так и сделаешь. Ты — ее Кратос1, ее сила, ты — господство. Некоторые могут сказать то, что ты делаешь, не является великим поступком, но они не знают тебя, так как мы. Ты ее Кратос, и скоро она это сама поймет.
Кивнув головой, я выхожу за дверь. Я думаю об этом слове, но не уверен, что достоин этого. У меня может быть сила, и я могу быть доминирующим, но я господствую тихо.
Я подъезжаю к уже знакомому дому, который заставляет мою кровь в жилах кипеть. Ей повезло, что Элиза почувствовала нужду в прощении. Я, однако, не такой. Стучу в дверь и смотрю,
— Какой сюрприз, Стефано. Входи, — говорит она и, подойдя, прикасается ко мне. Я вздрагиваю от ее прикосновения и вхожу в ее дом, следуя за ней. Как только мы входим в гостиную, я вижу, что никого больше здесь нет, и достаю пистолет. — Почему ты пришел сюда с пистолетом? — она нервно смотрит на меня, а затем на мою руку.
— Кринос, возможно, была снисходительна к тебе, Наоко, но ты предала меня. Из-за этого мою семью похитили. Это не подходит для меня. Поэтому я пришел, чтобы убедиться, что это не повторится, — говорю я и поднимаю пистолет, направляя его ей прямо между глаз.
— Она сказала, что я могу жить! Я никогда не сделаю этого снова, — плачет она, глядя на пол.
— Я не могу рисковать, не с ней, — сказав это, я стреляю в нее. Я смотрю вниз, на теперь уже содрогающееся тело на полу, затем поворачиваюсь и ухожу так же, как и вошел.
Элиза будет в ярости, когда узнает, разозлится из-за того, что я все сделал за ее спиной, не сказал ей, но она подчинилась, и теперь контроль у меня.
Вернувшись домой, я обнаруживаю Контоса в гостиной. Я бросаю на него взгляд и направляюсь в спальню, но его голос снова останавливает меня.
— Дело сделано? — спрашивает он. Я киваю головой в знак подтверждения. — Хорошо. Никто не будет рисковать ее жизнью, а теперь и жизнью моего внука.
Я соглашаюсь с ним и продолжаю подниматься наверх. Добравшись до нашей комнаты, вижу, что Элизы в постели нет. Раздевшись, я иду в нашу кровать, когда она выходит из ванной комнаты. Принцесса замечает меня и забирается на кровать, на свое обычное место - мне под бок.
— Больше не убегай, — говорит она и, зевнув, устраивается удобнее.
Я наклоняюсь и целую ее волосы, и как только я собираюсь задремать, Элиза говорит:
— И не ходи убивать людей, которых я отпустила, за моей спиной.
Я стараюсь не смеяться над ней, но терплю неудачу, и Элиза ударяет меня в живот. Притянув ее еще ближе к себе насколько это возможно, я засыпаю с ней в своих руках.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Шесть месяцев спустя
Я просыпаюсь от того, что Элиза бежит в туалет, ругаясь на то, что мочевой пузырь ее разбудил. Не могу не улыбнуться, слыша это.
Вспоминаю тот день, когда она три месяца назад, наконец, перестала работать. Это было связано с тем, что кто-то подобрался слишком близко к ней, и мне пришлось стрелять из-за того, что к моей Принцессе прикоснулись. Это стало поворотным моментом, когда Элиза поняла, что я в конечном итоге сойду с ума, если она не перестанет работать. Дело не в том, что у меня есть проблемы из-за того, что она работает, просто когда она в окружении всех этих людей, ей и моему ребенку грозит опасность. И с этим я не буду мириться. Тот чувак даже не предполагал, что Элиза беременна, потому что она очень хорошо прятала этот факт. Ее мешковатая одежда могла скрывать это очень долго.