Крайний случай
Шрифт:
Спустились солдаты вслед за дедом в штабную землянку.
В землянке тепло. В печке дрова потрескивают.
За самодельным столом сидит человек в военной гимнастёрке. Лицо у него всё в шрамах от ожогов. И руки — в шрамах.
— Здравствуйте, товарищи, — сказал человек. — Вы и есть пять Иванов, за которыми фашисты охотятся? Знать, крепко им насолили!
Показался Ивану голос будто знакомым.
— Насолить не насолили, а уйти среди бела дня — ушли.
— Ишь как, — засмеялся партизанский командир. — Так запросто и ушли?
И
— Запросто не запросто, а стрельба была, — отвечает, а сам в командира всматривается.
И командир на Ивана глядит внимательно.
— А стрельба, говоришь, была? — и по лбу ладонью провёл.
И жест этот тоже знакомый.
Дрогнуло сердце у Ивана, шагнул он к командиру.
— Алёша, — сказал тихо. — Алёша, брат…
И командир — к Ивану:
— Иванушка!
Обнялись братья и замерли.
И все, кто в землянке был, замерли. Даже дрова в печке потрескивать перестали.
Так постояли братья в тишине, может, минуту, а может, час.
Кто-то всхлипнул.
Дед-Столет глаза бородой утёр.
И все тихонько из землянки вышли. Оставили братьев одних.
Алёша рассказал, как выскочил из горящего танка и отполз в кусты. Как нашли его внуки Деда-Столета. Принесли в свою деревню. Спрятали. Выходили.
Стали вспоминать они старушку мать, места родные, старшего брата своего Степана.
А потом Алёша спросил:
— Скажи мне прямо, Иван. Очень у меня страшное лицо?
— Лицо как лицо. Обгорелое немного. И без бровей проживёшь.
Улыбнулся Алёша:
— Все зеркала от меня в лагере попрятали. А я в ковшик с водой гляжусь. К новому своему лицу привыкаю.
Тут кто-то тихонько постучался в дверь. И обожжённое Алёшино лицо вдруг преобразилось, разгладилось, и глаза засияли ласково.
— Входи, — сказал Алёша.
Дверь отворилась, и вошла Алёнушка с котелком в руках.
— Обед принесла, товарищ командир.
Голос у Алёнушки — как колокольчик.
Поставила Алёнушка на стол котелок, ложки, хлеб, соль.
— Спасибо, Алёнушка, садись с нами, — пригласил Алёша.
Алёнушка ломаться не стала, присела к столу.
Тут достал Иван из-за пазухи краюшку. Положил на стол.
— Вот. Мать этот хлеб испекла. На крайний случай. А хлеб тёплый, будто сейчас испечённый, и пахнет от него ржаной мукой, парным молоком и лаской материнских рук.
Склонился над краюшкой Алёша, и страшные шрамы от ожогов на его лице будто стали незаметнее.
— Дорогая память. Береги, брат, до крайнего случая.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ, в которой Иван и Фриц — Рыжий лис побывают у Фельдмаршала
До первого снега гостили солдаты у партизан. Поправились, окрепли. Стали в путь собираться: на фронт, свою часть искать.
Как раз в это время наши войска на фронте начали большое наступление. Забегали фашисты. Засуетились. Стали свои части с места на место перебрасывать — «кулак» готовить, чтобы наступление остановить.
Получил командир партизанского отряда Алёша приказ: разведать, что за «кулак», велик ли и где его собирают?
Позвал Алёша Ивана:
— Не хотел я тебя отпускать, Иванушка. Да, видно, не удержишь солдата в лесу, как сокола на ниточке. Идите к своим на фронт. Деда-Столета даю вам в проводники. Только сперва разведайте, что за «кулак» фашисты готовят, велик ли и где его собирают.
— Ясно, — ответил Иван. — Эти сведения лучше всего в фашистском штабе добыть. В городе Инске.
Быстренько собрались солдаты в дорогу. Попрощались с партизанами. Поблагодарили за теплоту и ласку.
На вторые сутки привёл Дед-Столет солдат к городу Инску. Оставил их в овражке. А сам пошёл в город — с подпольщиками связаться.
Вернулся дед, когда уже темнеть начало. С ним пришла девушка, укутанная в старенький серый платок. Лицо её солдаты не разглядели.
— Вот, знакомьтесь, это товарищ Варя, — сказал дед.
Солдаты пожали девушке руку.
— Я вас поведу. Соблюдать полную тишину, — прошептала товарищ Варя. — Фашисты стреляют без предупреждения. Все пропуска отменены. В городе сам Фельдмаршал со своим штабом. Расположился в школе. К школе снаружи подхода нет. Всё опутано колючей проволокой. Кругом часовые с собаками.
— Плохо дело, — сказал Иван.
— Плохо, да не очень. В городе я вас передам другому товарищу. Он всё городское подземное хозяйство знает, как собственную квартиру. Спуститесь с ним под землю, в люк. И по трубам доберётесь до двора школы.
— А я вас тут поджидать буду, — сказал Дед-Столет.
— Хорошо, — откликнулся Иван, — Если к завтрашнему вечеру не придём, иди обратно в отряд. Скажи Алёше, пусть другую разведку посылает. Не медлит. Прощай.
Двинулись солдаты вслед за товарищем Варей. Перелезали через заборы, прокрадывались глухими дворами, прижимались к стенам домов.
Товарищ Варя в тёмном подъезде передала их другому подпольщику. Усатому.
Усатый сказал:
— Спустимся в люк. Выходить на улицу по одному.