Крайний случай
Шрифт:
Пока плыли, оторвался туман от воды.
Заметили фашисты наших солдат. Ударила артиллерия. Зарябили воду пулемётные очереди. Покраснела речная вода от солдатской крови.
Увидел Генерал, что туго солдатам приходится, вытащил из кобуры пистолет и сам бросился на зыбкий понтонный мостик.
Иван с товарищами следом побежали.
Вдруг рядом снаряд громыхнул. Водой Ивана окатило. Отёр рукавом глаза — нет впереди Генерала. А возле пробитого понтона водоворот фуражку с красным околышем крутит.
Нырнул Иван как был — в шинели, сапогах,
Вдруг — встал ногами на твёрдое дно. До берега далеко, река глубока, а Иван на дне стоит, и вода ему только до подбородка! И чего ж тут удивляться? Росту Иван высокого, а когда за Генералом в реку прыгнул, ещё выше стал.
Вынес Иван Генерала на берег. А берег уж наш, выбили советские солдаты фашистов из их укреплений. Остался фашистский Фельдмаршал с носом.
Подхватили Генерала санитары. Понесли.
Недели через три, когда часть Ивана, громя фашистов, продвинулась далеко на запад, наступила короткая передышка.
Солдаты чистились, штопали одежду, отдыхали и вели тихий разговор о том, кто как будет жить, когда окончится война.
— Я, — сказал Николай, — вернусь на свой завод. В свой цех. Очень я по работе соскучился.
— А я, — сказал его сосед, тот, что был контужен, когда подбивали танки, — я опять буду учить детей в школе, буду рассказывать, как мы били фашистов, себя не щадя, и какие у нас в части служили замечательные солдаты.
— А я, — сказал Иван, — учиться буду. Не глядите, что большой, всё равно за парту сяду. Пускай смеются!
— Да кто ж над тобой, солдат, смеяться посмеет? — сказал кто-то у дверей. — Не для того мы воюем, чтобы солдат неучем оставался.
Обернулись солдаты на голос. Глядят — и глазам не верят: стоит в дверях их Генерал.
Вскочили солдаты. Вытянулись. Улыбаются.
— Живой я, живой, — засмеялся Генерал. — Спасибо тебе, Иван.
Шагнул Генерал к Ивану, обнял его и поцеловал.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ, в которой Иван получает посылку
Незнакомые люди из разных уголков страны посылали солдатам к празднику подарки. Близилась годовщина Великого Октября. Получила посылки и часть, в которой служил Иван. На одном маленьком ящичке надпись была:
«Лучшему солдату».
Думали-прикидывали, кто лучший солдат в части. И решили отдать эту посылку Ивану.
Раскрыл Иван ящичек, а там — кисет искусно расшитый, и на нём надпись золотой ниткой: «Береги Родину пуще глаза».
Пошёл кисет по рукам. Дивились солдаты вышивке. А когда вернулся кисет к Ивану, раскрыл он его, чтобы всыпать табак. Глядь, а там письмо. И начиналось оно теми же словами, что вышиты были на кисете:
«Береги Родину пуще глаза! Не щади врага! Я старая женщина.* Старший сын мой погиб, средний без вести пропал, младший воюет. Здесь, на Урале, мы сил не жалеем, чтобы тебя, солдат, вооружить, одеть, обуть, накормить. Бей врага лютого! Целую тебя, солдат, и благословляю.
Мария Ивановна».
Прочёл Иван это письмо и заплакал.
— Ты чего, Иван? — спросил старшина.
— Да ничего. От радости я. Посылку эту и письмо мать моя послала. Думал, нет её в живых. Побывал в нашем селе фашист. Сколько ни писал ей — безответно. А она на Урале объявилась. Вот, старшина, счастье какое!
Расправил Иван кисет, положил на пенёк, на него письмо, а сверху — материнского хлеба краюшку. А хлеб-то опять свежий, и пахнет от него родным домом. А вокруг пня из земли молоденькая светлая травка прямо на глазах выползала. То ли осень за весну приняла, то ли сыну материнский привет передавала.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ, в которой снова появляется Фриц — Рыжий лис
Храбро воевали Иван и его товарищи.
Сколько деревень освободили! Сколько городов — и не сосчитать!
Всюду люди обнимали наших солдат. Руки пожимали. Благодарили.
Гасли на их пути пожары.
Отряхивалась земля от пепла.
Зацветали цветы.
Матери гордились своими сыновьями.
Но где бы ни воевал Иван, в какой бы город ни входил, — тенью следовал за ним Фриц — Рыжий лис.
В ту ночь, когда загорелся и упал фашистский самолёт, все погибли: и лётчик, и автоматчики, и собаки. Только Фриц — Рыжий лис успел выбраться из горящего самолёта и перед самой землёй раскрыть парашют.
Фашиста с такой силой ударило о дерево, что он потерял сознание.
Очнулся только на другой день. Но уже ничего не помнил. Ни кто он, ни откуда, ни как его зовут. Только одна мысль всё ещё вертелась в его помутившейся голове: надо найти и убить Ивана, найти и убить Ивана, найти и убить Ивана.
Фриц — Рыжий лис добрёл лесом до деревни. Но входить в неё не решился. У него была чёрная совесть, и он боялся людей и солнечного света.
Ночью стащил с огородного пугала рваный пиджак и соломенную шляпу и — бежать. В лесу переоделся и сам стал похож на огородное пугало.
В таком виде, притворяясь глухим и немым, Фриц — Рыжий лис отправился разыскивать Ивана.
Люди, с которыми он иногда сталкивался, не знали, что он фашист. Жалели. Кормили его. Дали теплый полушубок и валенки.