Крайний срок
Шрифт:
— Я думала, что ты проспишь до тех пор, пока на нас снова не нападут, — прозвучал женский голос. Лишь на краткое мгновение я подумал о Джорджии, и у меня остановилось сердце. Но наваждение исчезло. Бекс, подняв брови, поглядела на меня и спросила: — Кошмар приснился, Мейсон? Или ты просто злишься на меня за то, что я тебя разбудила, красавец ты наш спящий?
— Некоторые из нас могут бодрствовать сутками, Этертон, — в тон Бекс ответил я, рывком сел и потянулся к столику на колесах, который кто-то милостиво поставил рядом с тумбочкой. — Как обстановка?
— Аларих в нашем номере, присматривает
Сообщая новости, Бекс продолжала полировать силиконовой салфеткой свой арсенал, стирая следы от пальцев. Все оружие она разложила на столике — вот откуда взялся запах смазки.
— А принцесса?
Я начал делать себе сэндвич из подсушенного хлеба и бекона. Выглядела еда не слишком аппетитно, но я так проголодался, что было все равно.
— Проснулась и психует, как обычно. — Бекс начала убирать все в ранец. — Конечно, она славная девочка, но при этом — обуза. Надо бы подыскать для нее конспиративную квартиру, и пусть она перестанет быть нашей проблемой.
— Но она вдобавок полезная обуза. И почему «девочка»? Она уже взрослая. И она нам нужна. По крайней мере, пока.
— Жаль, но я с тобой не соглашусь.
— А мне казалось, что из нас двоих новостником начинала ты, — съязвил я, откусил кусок сэндвича и добавил: — Она знает такое ужасное. У нас в руках — настоящая сенсация. Я готов побиться об заклад, что Конноли знаком план помещений филиала ЦКЗ в Мемфисе. Кто бы ни следил за ней до Окленда, вряд ли они додумались перепрограммировать биометрические датчики и убрать из них данные сканирования ее глазной сетчатки и отпечатки пальцев. Ведь все считают, что она мертва, верно? Тогда зачем тратить деньги на перепрограммирование?
Бекс задумчиво поморгала и призналась:
— Надо же, я об этом даже не думала.
— Поэтому начальник — я, — ухмыльнулся я.
Капля горячего жира упала мне на кожу между ключицами. Я сердито зашипел и вытер жир ладонью. И я понял, что каким-то образом ухитрился перед сном снять рубашку. Эта мысль навела меня на неприятный, но ставший неожиданно важным вопрос: а есть ли на мне джинсы?
— Келли еще может многое нам рассказать. Уверен. Нужно время, чтобы она осознала. Что другого выбора у нее нет.
— Мне это не слишком нравится.
— А кто спрашивал твое мнение? Послушай, я почти уверен, что доктору Уинну доверять нельзя. Хотя, вынужден признать, он чертовски хороший доктор. Келли с ним работала. Возможно, она — не самый лучший информатор на свете. Между прочим, она сильно рисковала, явившись к нам и пытаясь помочь. Она — реальный «ходячий мертвец». Келли уже нечего терять. Поэтому из нее может получиться прекрасный союзник.
— И именно поэтому она может стать причиной нашей общей гибели. — Бекс встала и взяла ранец с оружейным набором. — Когда будешь готов к выходу?
— Дай мне двадцать минут — принять душ и одеться поприличнее. Мы же хотим, чтобы нас с тобой впустили в ЦКЗ?
Я одарил Бекс самой широкой фирменной улыбкой, на какую только был способен. Она сделала вид, что ей все безразлично, и армейским шагом покинула номер.
Дверь захлопнулась. Я сдернул с себя простыню и с облегчением увидел, что ночь проспал в джинсах. Оказаться голым перед сотрудницами — не в моих правилах.
Гостиница была средненькой, но в номере я обнаружил дезинфекционный душ, оборудованный по последнему слову техники. Даже стерилизатор одежды имелся. Отлично подойдет тем, у кого недостаточно запасной одежды для выходов в опасную зону. Он был совсем новенький — наверное, им редко пользовались. Я разделся, засунул одежду в стерилизатор, а сам шагнул в ванну и включил душ. На меня полилась вода с различными дезинфицирующими химикатами. В этот раз мне попались антисептики на основе хлорки и дешевая отдушка с лимонным запахом. Я крепко зажмурился и принялся отмываться.
Обычно водопроводная вода содержит настолько высокую концентрацию хлорки, что волосы у многих стали похожими на мелированные. Для некоторых из нас меры предосторожности превратились в фирменный знак. «Видите, я дезинфицировался столько раз, что прямо-таки обесцветился». Джорджия ненавидела подобные вещи. Она дважды в месяц подкрашивала волосы, сохраняя их темно-каштановый цвет, и огрызалась, если кто-нибудь заявлял, что эти приемы — слишком уж дамские. А мне, кстати, нравилось, как пахнет ее краска для волос — одновременно едко и сладко. Так похоже на Джорджию.
Вода перестала литься через несколько секунд после того, как пискнул стерилизатор. Сигнал возвестил о том, что моя одежда снова чиста и ее даже могут надеть на себя другие люди. Я включил режим обсушивания, оделся и вышел в гостиную нашего номера. Там меня ждал Аларих. Он выглядел как призрачная, нерешительная копия Бекс.
— Готов идти? — спросил он.
— Готов остаться? — в тон ему спросил я.
К моему изумлению, Аларих покачал головой и ответил:
— Нет. Мы с Мегги потолковали… Хотим взять машину… и уехать с доком домой к Мегги, пока вы с Бекс будете в ЦКЗ.
— Почему? — удивился я. Я шагнул к тумбочке, выключил ноутбук и начал укладывать вещи.
— Мегги начинает психовать. И я бы предпочел быть в другом месте — подальше отсюда, пока вы будете штурмовать ЦКЗ. — Аларих пожал плечами. — Наверное, я параноик. Вдруг дела пойдут худо? Тогда доктору Конноли не следует находиться вблизи представительства ЦКЗ.
— Боишься, что она рванет в родные пенаты в поисках убежища? Не сомневайся: корабль уже отчалил.
— Боюсь, что они явятся и заберут ее.
Я застегивал молнию на чехле для ноутбука и замер.
— Черт, совсем не подумал. Ты действительно считаешь, что такой риск есть — даже после того, как мы сожгли ее первое удостоверение личности?
— Все зависит от того, почему она здесь. Например, она подсадная утка, и ее подослали, чтобы мы вместе с ней угодили в серьезную заварушку. Но, возможно, ее отправили к нам из-за того, что ученых из ЦКЗ убивают и некоторые всерьез испугались. — Аларих пожал плечами. — В любом подобном учреждении с кучей филиалов легко может начаться нечто вроде гражданской войны. Я лично не считаю, что док здесь для того, чтобы нанести нам удар в спину. Пока она в Портленде, ей будет грозить опасность, а значит — всем нам.