Крайний срок
Шрифт:
— Сначала стреляй, вопросы будешь задавать потом, — пробормотала Бекс едва слышно. — Жутко не хочется признаваться, Шон, но она права. Вот тогда точно разлилось бы море крови. Началось бы нашествие зомби. Никто не пожелал бы рисковать, убивая того, кто мог бы выздороветь.
— А пока эти люди действительно больны, — заметила Келли. — Вирус в отношении их организма не милосерднее, чем был бы к вашему или моему. И они сохраняют способность заражать других до той поры, как заболевание не пойдет на убыль. Представляете? Покусать пару-тройку человек, потом поправиться и узнать о том, что вы убили и съели самых близких людей? А что произойдет, если ваше семейство не погибнет? Как только вы перестанете быть частью
— Прекрасная речь, док, но вы забыли кое-что упомянуть, — мягко произнес я.
— Что?
— Шеннон удалось создать у собаки локализованное поражение, — сказал я. — Так почему же нам не начать программу, в рамках которой эти поражения вызывались бы у людей? Почему мы просто сидим сложа руки… и не пытаемся что-то изменить?
— Спросите у нее, сколько щенков погибло в ходе экспериментов? — парировала Келли.
— О, черт, — вырвалось у Алариха. — Ребенок Рика.
— Ты о чем? — удивилась Бекс.
— У Рика был сын. И жена с локализованным вирусным поражением яичников. Он написал для нашего сайта статью — перед тем как стать вице-президентом. У их сына активация процесса произошла, как только он набрал критический вес. Он родился с живым вирусом в крови, и его организм не смог справиться. — Аларих перевел взгляд на Келли. — Вы это пытаетесь до нас донести?
— Именно, — Конноли вздернула подбородок, пытаясь придать себе уверенный вид. Тем не менее все поняли, что она очень испугана. — Мы не можем начать программу вакцинации, не будучи уверенными в том, что превращаем каждого ребенка в бомбу с часовым механизмом. Наверное, кому-нибудь удастся перебороть инфекцию, и тогда у пациентов просто ухудшится зрение или начнутся сильные головные боли. Но есть вероятность, что они на всю жизнь останутся больными. Тогда в один ужасный день они бросятся на вас, пытаясь перегрызть вам глотку. Мы не слишком успешно держим вирус под контролем, чтобы позволить себе расслабиться. И мы не можем рассказать обо всем, потому что многое сразу изменится. — Келли бросила на меня умоляющий взгляд. — Ваша сестра страстно относилась к правде, Шон, но мир не всегда готов узнать и принять такую правду.
— Кто дал вам право об этом судить? — спросил я тихо.
— Никто. — Келли вздохнула. — Мы сами ни в чем не уверены.
— Ой-ой-ой, — язвительно произнесла доктор Эбби. — Вам еще надо подрасти. А мы пока ищем ответы. Мы бы с радостью получили доступ к вашему лабораторному оборудованию.
— Вы хотите сказать: «Пополняйте ряды сумасшедших ученых», — сердито бросила Келли. Ее чувство вины мгновенно сменилось гневом.
— Я ей — про одно, а она — про другое, — хмыкнула Шеннон.
Аларих вступил в разговор:
— Вы сказали, что доктор Шоджи покинул официальное медицинское сообщество после опытов по перекрестному инфицированию. А как насчет вас? Почему вы не сотрудничаете с ЦКЗ, не пытаетесь одолеть их изнутри?
— Университет имени Саймона Фрейзера, — произнесла доктор Эбби.
Келли вздрогнула, а потому опустилась на стул и закрыла лицо руками. Реакция Алариха была далеко не такой драматичной. Он просто сочувственно кивнул.
— Вот кого вы потеряли.
Шеннон молча посмотрела на мастифа Джо. Мегги гладила его уши, и пес, судя по всему, был на вершине блаженства.
— Да, моего мужа, — тихо произнесла Шеннон. Джозефа Эбби. Он был инженером-программистом. Я тогда еще работала в провинциальном филиале ЦКЗ и хотела найти решение проблемы через «безопасные» каналы. Я следовала протоколу, в моей лаборатории все соответствовало профессиональным стандартам, и я по глупости считала, что все делаю правильно.
Название университета показалось мне знакомым, но я никак не мог вспомнить, где я его уже слышал. А Джорджия безмолвствовала.
— Будьте так добры, просветите меня, — попросил я.
— Джо читал лекции по инженерному программированию. В администрации считали, что студентам полезны встречи с человеком, обладающим «реальным практическим опытом». Я полагала, что отчасти лекции Джо напоминают ребятам о том, что за пределами кампуса существует реальный мир. — Доктор Эбби внимательно посмотрела на меня. — Университет имени Саймона Фрейзера был закрытым учебным заведением. Ни один человек не покидал его стены в течение семестра. Ты приезжал чистым, оставался чистым и уезжал в том же безупречном состоянии. Практически единственный риск инфекции исходил от приходящих преподавателей и обслуги, но их постоянно обследовали. Джо часто рассказывал мне, что, прочитав лекцию, он на стул сесть не в состоянии.
Она оборвала речь на полуслове.
— Произошла вспышка инфекции, — догадался Аларих. — Почти все записи с камер наблюдения охраны уничтожили, но, судя по уцелевшим кадрам, все началось в спортивном зале. Наверное, кто-то перетренировался и получил инфаркт. Мы никогда не узнаем.
— О, черт, — выругался я.
— Точно, — согласилась доктор Эбби.
Вспышка инфекции — это всегда ужасно, а уж в кампусе закрытого учебного заведения и подавно. Здоровые люди оказываются в замкнутом пространстве вместе с зараженными. Остается лишь ждать, пока хоть кто-нибудь не придет и не выпустит их наружу. Последующая дезинфекция обычно занимает недели, если не месяцы. После вспышки такую организацию, конечно, закрывают на несколько лет — в ожидании, пока уровень опасности не спадет окончательно.
— И какова была масса тел заболевших студентов?
— Около одиннадцати тысяч фунтов, — ответила Шеннон. — Университет был намного крупнее, поскольку тогда он еще принимал студентов из других штатов. Прибавьте также три сотни фунтов преподавателей и обслуги.
— Скольким удалось спастись? — спросила Мегги.
— Никому, — прошептала Келли.
— Никому, — эхом отозвалась доктор Эбби. — Понимаете… вспышка началась неподалеку от забора кампуса. А университет находится на возвышенности, и добраться до кампуса можно было только по главной дороге. Неважно, кто дежурил в тот день — гений или простой служащий. Он решил, что попытка эвакуации будет слишком опасна, а инфекция, того и гляди, вырвется наружу. Поэтому весь гнев господень обрушился на маленький кампус.
— Я помню, — проговорила Бекс с затаенным ужасом. — Мы этот эпизод проходили в курсе обучения. Действительно, почти все записи с камер наблюдения исчезли — даже те, которые должны были напрямую транслироваться в базы данных министерства здравоохранения Канады и в ЦКЗ.
— За исключением обрывков, которые появились на частных серверах, — заметил Аларих. — Я видел кое-что. Явная вспышка, но выглядит не так…
— Не так плохо, — закончила фразу доктор Эбби. Она, похоже, сумела немного совладать с собой. Она с вызовом обвела взглядом нашу компанию и продолжила: — В принципе ситуацию можно было урегулировать с помощью группы спасателей и общего карантина. Но не приказом бомбить участок территории Канады. В том университете находился мой муж. Он звонил мне за пятнадцать минут до выпуска новостей. Джозеф смеялся. Он сказал, что возле стадиона произошла «заварушка», и он успеет вернуться домой к ужину. Попросил меня приготовить пакет со льдом, чтобы свести синяки, которые у него остались от множества проб крови. Ситуация казалась абсолютно нормальной. А ведь он разговаривал со мной уже после вспышки. Но остальные решили, что в университете наступил конец света.