Крайняя необходимость
Шрифт:
Гордеев рассказал, но просил не распространяться.
— И вы его телохранителям по мордасам надавали?! — никак не мог поверить Малышкин.
— Ну да. А что мне оставалось? — пожал плечами Гордеев. Вообще-то в его обширной практике и не такое бывало. Случалось и клиентов колотить для пользы дела, хотя об этом он мало кому рассказывал. Подавляющее большинство коллег-юристов считали Юрия Петровича Гордеева интеллигентнейшим адвокатом.
Малышкин расхохотался. Потом забеспокоился:
— А вы уверены, что он вас не тронет?
— Он мне ясно сказал:
— Я понял, — кивнул Малышкин. — Ну вы даете! — Он смотрел на Гордеева с восхищением. — Так в чем разница между авторитетом и вором в законе?
— Чтобы стать вором в законе, мало быть уголовным авторитетом и чтить воровской кодекс. Нужно пройти коронацию, или посвящение в законники. Это непросто — нужно соблюсти ряд формальностей, которые сохранились и по сей день.
Например, если авторитет, входящий в окружение законников, замахнулся на воровской титул, ему нужно заручиться двумя письменными рекомендациями от воров в законе. Причем законный стаж поручителей должен быть не менее трех лет. После этого кандидат сообщает ворам о своих намерениях… Ну и так далее, — спохватился Гордеев. — Ни к чему вам эти нюансы. Лечите людей лучше. Великанов с зоны придет — все в подробностях расскажет. Книжку напишет.
— Ему еще девять с половиной лет сидеть.
— Посмотрим, — сквозь зубы сказал адвокат.
И тут зазвонил телефон.
— Ну вот, — удовлетворенно сказал Малышкин. — Ваша Феофанова прорезалась. — Он взял трубку, сказал «Малышкин» и дальше напряженно молчал, только брови его все больше сдвигались к переносице. Наконец доктор положил трубку и снял очки — стекла в них запотели.
— Что-то случилось? — спросил Гордеев.
— В Новоподрезкове три человека скончались.
— От чего?
— Страшно сказать. Стеклоочиститель выпили…
Через четверть часа стали известны подробности. Девять мужчин решили отметить день рождения одного из них. Старшему из них было шестьдесят лет, а младшему — двадцать три. Вместо алкогольного напитка компания, бог знает почему, решила выпить алкогольсодержащий стеклоочиститель. В результате трое участников мероприятия умерли через несколько часов после застолья, остальные шестеро с признаками тяжелого отравления госпитализированы в райбольницу.
— Что же это они, а? — растерянно спросил Гордеев. — Разве у нас водка дорогая?
— Это необъяснимо, — мрачно сказал Малышкин. — Такая жизнь, такая работа.
Гордеев не нашелся что ответить.
— Александр Борисович, — звонил генеральный, — что вы скажете, если я предложу сегодня вечером вместе поужинать?
— Работы много. — Турецкий со вздохом выудил из почтового ящика очередное «антиникотиновое» послание от Грязнова.
— Ну, как освободитесь, дайте знать.
«Для детей, путешествующих в Интернете, приобрести запретные табачные изделия проще простого. По крайней мере четыреста сайтов во всемирной паутине предлагают курево, не интересуясь возрастом покупателей. Следует отметить, что
Преподаватели и студенты Государственного университета культуры в Химках провели поучительный эксперимент, суть которого свелась к тому, что подростки-добровольцы смогли разжиться куревом из Интернета в девяноста двух процентах случаев из восьмидесяти трех попыток. При доставке покупок упаковки с сигаретами нередко просто подбрасывались к дверям заказчика. В общем, цены на сигареты в Интернете сравнительно невысоки, что делает он-лайновые покупки ядовитого табачного зелья очень привлекательными для подростков, стесненных в денежных средствах, но имеющих доступ ко всемирной паутине».
Чертовы Химки! Турецкий немного подумал и позвонил дочери. На последний день рождения они с женой презентовали ей мобильный телефон — исключительно ради собственного спокойствия. Девчонка, правда, комплексовала: все одноклассники давно были «омобилены» и круглосуточно обменивались сообщениями эсэмэс, так что подарок пришелся кстати.
— Нинка, — строго сказал Турецкий, — чем занимаешься?
— Английский зубрю, — немного невнятно сказала дочь. — Пап, ты это чего?
— А во рту у тебя что? — потребовал ответа бдительный отец.
— Яблоко вообще-то…
— Ладно, до вечера, целую.
— И я тебя, — сказала удивленная дочь.
Гордеев нашел телефон экс-прокурора Казакова. Но встретиться с ним не удалось — поговорили по телефону.
Иван Павлович Казаков был человек советской закалки. Ныне возглавлял местное отделение Компартии России, и ничто другое, кроме «политической борьбы» и «проблем рабочего класса», к которому он причислял исключительно пенсионеров, его не интересовало.
— Моя дочь лежит на кладбище! — загремел он в трубку. — Ее первый муж очутился там еще раньше! А этот прохиндей! Этот мерзавец!.. Эта сволочь… Этот ублюдок…
Гордеев понял, что конструктивного диалога не предвидится, и вежливо попрощался.
Он сидел у себя в офисе и ждал: с Малышкиным они договорились, что, как только Феофанова позвонит, доктор перенаправит ее к адвокату.
Что такое «Ольвия», задумался Юрий Петрович. Похоже на женское имя. Или что-то из мифологии? Он залез в электронную энкциклопедию «Кирилла и Мефодия», и все оказалось гораздо проще.
«Ольвия, он же Борисфен, античный город (VI век до нашей эры — IV век нашей эры на берегу Днепровско-Бугского лимана. Остатки у села Парутино, к югу от г. Николаев (Украина). Укрепления, городские кварталы, агора, священный участок, храмы, мастерские, надписи, погребения и др.».
А что такое «агора»?
Тут же выяснилось, что это народное собрание у древних греков, а также площадь, где оно происходило. «Ладно, это дела не меняет, — подумал Гордеев. — Ясно, что благотворительный фонд с красивым названием — идеальная современная крыша для бандитского гнезда. Кто же такой Щукин М. М, использующий такие культурные слова?»