Кража с обломом
Шрифт:
Я немного поразмыслила и была вынуждена согласиться с Маришей. В самом деле, все нормальные люди, а тем более люди, способные купить такую квартирищу, должны в первую очередь позаботиться о сохранности своего приобретения. Если они этого не сделали, то либо их нет поблизости, либо их нет вообще в природе. Оба варианта меня вполне устраивали, и я малость успокоилась. Как оказалось — рановато. Потому что не успели мы перетащить в ванную диван, втиснуть его между умывальником и душевой кабинкой и улечься на него, чтобы немного передохнуть от трудов праведных, как в дверь зазвонили. Мы вздрогнули и рывком уселись на кровати.
— Надо открыть, — предложила
— Лучше затаиться, — сказала умную вещь Мариша, что случилось с ней в первый раз за последние несколько дней.
Мы с Диной послушно затаились. Дина для большей безопасности проскакала в душевую кабинку и там затихла.
— Хорошо, что мы закрыли дверь на все замки, — сказала я, слезла с дивана и сделала пару шагов в направлении входной двери.
— Ты куда? — возмутилась Мариша. — Ведь договорились же носа не высовывать.
— Разве ты не хочешь посмотреть, кто к нам ломится? — парировала я и, стянув Маришу с дивана, потащила ее к двери, справедливо рассудив, что даже если за дверью стоят и трезвонят Мишкины родители, то я их все равно не узнаю, а вот Марише может повезти больше.
— Я впервые вижу этих людей, — шепотом поставила меня в известность Мариша, осторожно выглянув через замочную скважину.
Я тоже приникла к двери и была вынуждена признать, что на Мишкиных родителей двое молодых людей, толкущихся возле нашей квартиры, явно не тянули, даже если учитывать акселерацию и прочие факторы прогресса. Обоим было лет по двадцать, одеты они были подчеркнуто аккуратно, в пиджаки и накрахмаленные рубашки, из ворота которых торчали их цыплячьи шеи. В руках ребята держали черный кейс, причем кейс у них был один на двоих и они держали его одновременно с двух сторон. Мы с Маришей вели свои переговоры конфиденциальным шепотом, а ребятам такая мысль в их юные головы почему-то не пришла, и они говорили достаточно громко, чтобы мы могли разобрать одно слово из трех в их беседе.
— Василий, — укоризненно обратился высокий парнишка к другому — темноволосому и коротко стриженному, — ты случайно не перепутал номера квартир?
Нас с Маришей такой поворот дела устроил бы на все сто, но увы, стриженый Василий нас разочаровал. Порывшись в карманах своего пиджака, он извлек на свет божий донельзя помятую бумажку, сверился с ней и сказал:
— Все правильно, Алик, нам сюда.
— Замок заело, — с досадой отозвался Алик, тщетно пытаясь повернуть ключ в замке, в котором мы опустили собачку так, чтобы снаружи попасть было невозможно, — надо звать слесаря. А может быть, ключ вообще не подходит, тогда тем более надо звать слесаря.
Это одинаково пришлось не по душе и нам, и Василию, который задумчиво сказал:
— Где же его искать в конце рабочего дня? И что с ним делать, если мы его даже и найдем. Он ведь наверняка уже лыка вязать не будет, я бы на его месте точно не вязал, — мечтательно прибавил он.
— Придется отложить до утра, — с сожалением сказал Алик. — Договоримся с Митрофанычем, он свой человек и поможет. А постороннего слесаря совсем не обязательно звать.
— Конечно, — поддержал его Василий. — Кто его знает, как дело обернется.
С этими словами они удалились.
— Уф! — вздохнули мы с облегчением, когда за ребятами захлопнулись двери лифта. — Пронесло.
— Они похожи на агентов, — признала Мариша очевидный факт. — Должно быть, Мишка и в самом деле затеял продажу квартиры.
— Хорошо, а нам что делать? Они же снова придут завтра. Может быть, уйти из дома на это время? —
— Уйти, конечно, можно, — согласилась Мариша, — но сколько же мы будем бродить. А вдруг слесарь тут чего-нибудь напортачит, и мы не сможем попасть обратно, когда вернемся. И потом, как быть с Диной? Но, к счастью, у меня есть одна идея, которая может нам помочь избежать их визита.
При этих Маришиных словах меня кинуло в холод, и я уже не сомневалась, что услышу нечто из ряда вон выходящее. Так оно и оказалось.
— Надо поменять номера квартир, — прошептала мне на ухо Мариша.
— ???
— Таблички с номерами квартир, — пояснила Мариша. — Например, с нашей повесить на соседнюю, а ту, в свою очередь, еще дальше.
— А хозяева? — нашлась наконец я, переварив услышанное.
— Сейчас лето, наверняка никого нет дома, — утешила меня Мариша. — Так что им не повредит. К тому же, скажи мне, ты часто смотришь на свою табличку? То-то и оно, что вообще никогда. Смотрят только люди, которые в первый раз у тебя в гостях, а кто во второй, тот уже тоже не смотрит. Так что вреда особого никому не будет от того, что мы их поменяем.
— Меня не вред беспокоит, — в полном отчаяние выкрикнула я, — а то, что нас могут сцапать, когда мы будет ковыряться с табличками! Как мы объясним, что делаем с ними?
— Очень просто, — невозмутимо произнесла Мариша. — Я возьму тряпку и мел, а ты тряпку и ведро с водой, и если кто-нибудь из хозяев выглянет, то ты будешь делать вид, что моешь стены, а я — что чищу их таблички. Скажем, что работаем в фирме «Добрые руки», и какой-нибудь местный бизнесмен оплатил эту уборку в долларах. Вот мы и стараемся. Но ручаюсь, что никто не выглянет.
И не успела я оглянуться, как оказалась на лестничной площадке с тряпкой в руках, где, томимая мрачными предчувствиями, принялась усердно тереть ближайший кусок стены. Мы нашли на антресолях (тоже на удивление пустых) обрубок стремянки, который был еще достаточно крепким для того, чтобы выдержать Маришу, а она была достаточно рослой, чтобы дотянуться до верхнего косяка дверей, где крепились таблички с номерами квартир. С первыми двумя квартирами все прошло без сучка, без задоринки, но когда Мариша приступила к откручиванию винтиков на табличке третьей квартиры, послышался шум поднимающегося лифта, и из него вышел седой, но еще крепкий дядечка. О том, что он еще в хорошей форме, свидетельствовали две огромные хозяйственные сумки, которые мне бы лично при всем желании даже с места не сдвинуть. Я почувствовала, что падаю в обморок, и с усиленным рвением принялась за стены, ожидая грома и молнии. Но гром не грянул, вместо этого дядечка дружелюбно произнес:
— Опять моете, девчонки? Молодцы! Совсем другое дело стало с тех пор, как Аристарх Кузьмич подрядил вашу фирму. Раньше дворники раз в неделю придут, грязь размажут и снова сгинут, а теперь чистота! Передавайте ему нашу благодарность. Утром моют, вечером моют. Красота!
С этими словами он проскользнул мимо Мариши и скрылся за дверью той самой квартиры, с двери которой Мариша только что начала сковыривать металлическую табличку. Спустя десять минут, когда Мариша уже заканчивала свое черное дело, а я окончательно изнемогла от страха, дядечка снова вышел из квартиры. На этот раз он был одет для дачи. В руках держал удочки и вместительную корзину, а за спиной у него был объемистый рюкзак, в который, должно быть, и было определено содержимое двух хозяйственных сумок. Мы замерли на своих местах. Дядечка окинул хозяйским взором свою дверь и удовлетворенно произнес: