Кречетов, ты – не наследник! Том 3

Это было так приятно, что я решил начать всё сначала. Но, когда я это сделал, то мечта стала реальностью.

«Лучшее место,» — подумал я, уткнувшись головой в упругие сиськи Алтынсу, охваченный полнейшим блаженством.

Она притянула меня ближе, каким-то гребаным образом перекинув правую ногу через мое левое плечо.

Её маленькие стопы смыкались где-то позади моей шеи. Пальчики ног украшенные кольцами согнуты внутрь для сцепления. Чудо ханских гимнасток, если

таковые вообще существует. Каждый мой яростный толчок терялся в её влажной бархатистой расщелине.

Скоростной темп.

Желание этого женщиной — постоянно.

— Ах, любовничек!

«Да, это я,» — подумал я с широкой ухмылкой на лице.

Пот струился из каждой поры моей кожи, наши тела становились скользкими, как свежая рыба на рынке Новгорода. Но разница всё же была. У нас обоих был жар, и наши внутренности горели.

Хриплый жалостный голос Алтынсу в ухе, сурово умоляющей приложить ещё больше усилий.

— Быстрее! Ах…

«Черт побери,» — подумал я, изо всех сил пытаясь удовлетворить требование.

Нетерпеливый, словно голодный кролик, набросившийся на яблоко. Ошеломлённый, сбитый с толку, мне не хватает воздуха. Её мягкие бугорки душат, отчаянно открываю и закрываю рот под её мокрой шеей.

— Ещё! Ещё!… Аааа!

Кровать заскрипела, матрас провалился. Доски разъехались, злополучная мебель запрыгала и вот-вот развалится. Мой рот обнаружил набухший сосок, добыча была такой же скользкой, как женщина подо мной. Золотое кольцо на соске звякнуло у меня на зубах и затанцевало прочь.

Алтынсу предупреждающе прикусила кончик моего носа. Жемчужные зубки впились ровно настолько, чтобы держать меня в центре, когда я колотил нижней частью своего тела. Я вкладывал в усилие всё, что у меня было, издавая рев, который разбудил половину Новгорода.

— Ммм, мой сладкий-сладкий Ярослав… — удовлетворенно промурлыкала Алтынсу, когда я рухнул на нее совершенно опустошенный и блаженный.

«Она пахнет так чертовски вкусно,» — подумал я, улыбаясь и пуская слюни одновременно. Должно быть, из-за всех этих масел и прочего. Или того, что моя голова снова нашла идеальное место.

— Я приятно удивлена, — поддразнила моя жена, закидывая левую ногу мне за талию. Простыни под нами превратились в промокшее месиво. — Тебе это понравилось?

«Ещё как,» — подумал я, засыпая, неспособный говорить или формировать более сложные мысли. Длинные ногти ханской принцессы вырисовывали узоры на моей загорелой спине, что было весьма кстати.

Я чувствовал себя совершенно опустошенным, в хорошем смысле этого слова.

— Хочешь ещё раз? — невинно спросила Алтынсу, и я встревоженно очнулся от раздумий. Никогда не доверяй женскому вопросу, если он возникает внезапно и не даёт возможности легко ответить «нет».

— Конечно, просто дай мне пару минут, — прохрипел я и попытался поднять голову. Но она удерживала меня в ловушке, прижимая ногами мою шею. Угол был невозможным, пальцы её ног внезапно похолодели на ощупь.

— Какого хрена? — удивился я и попытался вырваться. Но давление на мою шею усилилось, теперь оно причиняло неослабевающую боль.

— Владислав! — раздраженно фыркнула Алтынсу.

— Откуда ты вообще можешь знать это имя? — спросил я.

— Нам нужно идти, Владислав! — Красивое создание ответило мужским басом.

Её глаза стали совсем черными.

— А? Это действительно ты?

'О! Это мой кошмарный сон!

— ХААА! — Я вскрикнул и опрокинулся с седла, на котором спал.

Лицо утонуло в мягком теплом песке. Тонны песка. Он попал мне в нос и на зубы. Я вскочил, пытаясь привести себя в порядок. Я был весь в поту и вонял, как конь. Мне потребовалась добрая минута, чтобы глаза привыкли к темноте.

В тот момент, когда я это сделал, вспыхнул свет, и я снова чуть не ослеп.

— А-а-а! — Я прохрипел от боли, разбудившей меня навсегда.

— Ах, прошу прощения, дорогой Владислав, — сказал Филимон, стоя рядом со мной.

И я в панике отскочил! Морщинистое лицо старика было слишком ужасающим после таких фантастических снов.

— Это всего лишь камень света, — поспешил он оправдаться.

— Филимон, ради богов, дай мне сориентироваться! — запротестовал я, стряхивая с себя песок и сплевывая горькую пыль, выбивающуюся из зубов.

— Ты издавал тревожные звуки, — защищался Филимон, следуя за мной, когда я направился к нашим лошадям за водой.

— Какие звуки?

Филимон колебался.

— Как возбужденный осёл…

Он наблюдал за мной, пока я глотал воду из своей фляжки.

— Это был сон, — сказал я вытирая губы тыльной стороной ладони.

— Кошмар? — Филимон допытывался с полным пренебрежением к моей частной жизни. Поскольку я сам был таким, то мог простить ему это.

Язык мой, отказывающийся следовать командам, портил план.

— Моя жена, — прохрипел я.

— Ханская принцесса, — сказал Филимон. — Ты скучаешь по ней.

— Я беспокоился о ней, — признался я. — Это небезопасное путешествие для неё.

— А как насчет других твоих друзей?

— Домовой? Ха, да, я не о нем беспокоился. Олаф, я почти совсем забыл, а Дана почти неубиваема.

— Полуночница, домовые и пираты, — сказал Филимон, снова схватившись за трубку. Пустыня вокруг нас была тихой и темной. Руины находились недалеко от нашего лагеря, большие и зловещие. — У вас там колоритная публика, молодой человек.