Кредит «Новогодний олень»
Шрифт:
Мне оперативно сообразили бокал розового шампанского с тарталеткой из красной икры и, выпив для решимости, я поставила росчерк. По договору я получу право жить в своей же квартире безвозмездно, а, значит, как минимум, перестану быть бомжующим оленем, и завтра могу проснуться в постели одна, а не в окружении мужчин с дубинками и наручниками. И я отнюдь не про БДСМ игры.
– Я могу идти домой?
– Конечно, Елена Сергеевна. Но через эту дверь.
– А разница?
Мне на миг показалось, что улыбка Жорика стала загадочно-коварной.
Я посмотрела на одну дверь, на другую и пьяновато хихикнула. На той двери, через которую мне предлагалось выйти, не было плаката с оленем в дурацком красном колпаке и лампочками в рогах.
– А ты мне начинаешь нравиться, Жора.
– Конечно-конечно, – лепетал он, выпроваживая меня. А раньше я тут этой двери не видела. Да и откуда бы ей взяться в малюсеньком киоске, за которым три мусорных бака? И только я хотела спросить, какого лешего он меня на помойку отправляет, как двери распахнулись, и меня выпихнули из киоска едва ли не пинком под зад.
Так вот вам несколько советов.
Первый – внимательно читайте договор. Лучше раз пять. Не понимаете сами – дайте почитать юристу. Лучше заплатить лишнюю тысячу и прослыть недоверчивым пронырой, чем потом остаться бомжующим оленем.
Второе – никогда, нет, не так, НИКОГДА не подписывайте договоры на хмельную голову, иначе можете попасть в историю похлеще моей!
За спиной хлопнули двери, и разом потеплело, как будто я вошла в прогретое помещение, а не на улицу. Пахло благовониями и немного костром, а еще передо мной стояло огромное нечто в красном шелковом халате.
– Вернулась, сахарная моя?
Я испуганно огляделась на предмет сахарной, но по всему выходило, что обращались ко мне. В комнате, больше напоминающей выставочную залу Эрмитажа, кроме меня и устрашающего вида мужика никого не было. А в мужике устрашало все: от тройного подбородка до трепыхающегося под халатом холодца.
– Это вы мне? – уточнила, прижимаясь спиной к двери. Увы, эта дверь вела куда угодно, но не обратно в вагончик Жорика! Где я? Что он мне налил? С чем были тарталетки?!
Я ущипнула себя за руку – больно. Значит, не сон, во сне не чувствуется боль!
– Играем в недотрогу? – мужик взялся за вязки на халате и от картины, которая вот-вот откроется моему взору, мне стало заранее дурно. В голове шумело, перед глазами расплывались черные круги, к горлу подкатила тошнота. Что со мной?! Где я?!
– Не делайте этого, пожалуйста! У меня не настолько крепкая психика!
В страхе потерла глаза и ударила себя по щекам – картина становилась все более зловещей: красные портьеры в золотых завитушках, винтажный диван из красного атласа с пошловатой золотой фурнитурой и теми же завитушками, что на портьерах. От обилия красного на стенах и золотого – везде рябило в глазах. Ростовое зеркало в толстенной раме (да-да, золотой) стало последней каплей.
– Дядя, вы кто вообще?
– Ух, какой сладенький ротик! – прорычал мужичок, поигрывая вязками на халате. – Я его сейчас скушаю!
– Вы уж скорее меня целиком проглотите и не поперхнетесь. Мужчина, ведите себя прилично, вы меня пугаете!
– Опа!
Я завизжала и закрыла лицо руками, потому что… ну, как я и говорила – не настолько у меня крепкая психика.
– Дядя, срам прикройте, прошу вас!
Выглянула сквозь пальцы и хмыкнула. Впрочем, с этим великолепно справляется сальный фартук из живота, свисающий почти что до коленок.
– Срам?! – он обиженно хрюкнул, прикрывая пупок. Хотя пупок, если вспомнить уроки анатомии, должен быть выше.
– В вашем случае, прямо говоря, гордиться нечем. Вы бы оделись, пока полиция… не… приехала.
Тут до меня дошло, что полиция не приедет. Ну, во-первых, мы не на улице. А, во-вторых, во сне не всегда бывает так, как захочешь.
– Полиция? – удивленно переспросил мужик, понимая, что сегодня ему не обломится. Он наскоро накинул на плечи халат, постепенно возвращая мне душевное равновесие. Ну, знаете, я дизайнер свадебных платьев, а не пластический хирург. – Мне говорили, что вы – лучшая в своем деле!
– Я-то лучшая, но…
По намасленному лицу незнакомца расползлась улыбка. Он сделал шаг вперед и дощатый пол заметно содрогнулся.
– Я буду кричать! – заверила сиплым голосом, врастая в двери, от которых и не отлипала.
– Несомненно, будешь, куколка! От восторга!
Вздернула бровь, не то в ужасе, не то в восхищении. С такой внешностью и такое самомнение – поразительно!
– Вы простите, мне надо… на минуточку, – судорожно улыбнулась, дернула двери и попыталась нырнуть в темноту.
Как бы не так. Я застряла в дверном проеме! К своему ужасу осознала, что стала ничуть не меньше в ширине, чем незнакомый мужик, а потом в голове пронеслись лекции по истории моды. Фижмы! Мою по-прежнему осиную (и резко похудевшую от голода и стресса) талию железными тисками стягивал корсет, а по бокам от бедер торчали фижмы, мешая протиснуться в узкую дверь, за которой – темнота.
Что за…
Не бывает такого! Откуда на мне платье – кошмарный сон модельера?! Как я попала в Эрмитаж? Кто этот страшный мужик? Где Жорик? Где мой олень, в конце-то концов? Оленя хочу!
– Жора! – крикнула в темноту, пытаясь втиснуться в проем или, скорее, вытиснуться из него. – Жорик! Спасай!
– Сахарная моя, ну, куда же ты так спешишь? Нам с тобой будет очень хорошо! – ворковало двести килограмм позитива за моей спиной.
– Жора!!! – взвизгнула, понимая, что платье зацепилось за резной молдинг и отказывается выпускать меня на волю.
– Елена Сергеевна! Вы же подписали договор, – донеслось из темноты. – Не мешайте переходу, все будет хорошо, вам понравится!