Кредиторы гильотины

Бувье Алексис

– В таком случае – прощай, до вечера.

– Да, до вечера.

Братья пожали друг другу руки и расстались.

Глава 5. «Бешеная кошка»

На улице Захария находился странный кабачок: в него входили через длинный и узкий коридор с сырыми стенами и серым от пыли потолком. Этот коридор упирался в маленький грязный двор, через который нужно было пройти прежде, чем войти в святилище. Этим святилищем была довольно большая комната, которая, должно быть, была раньше конюшней. Стены, не оклеенные обоями, были покрыты самыми разнообразными рисунками мелом и углем.

В кабачке перед громадным прилавком стояло шесть столов, занимавших почти всю площадь комнаты.

Входящий в комнату погружался в необычайно плотную смесь запаха спиртного и дыма. Попав в этот смрад, новички кашляли, но постоянные посетители с восторгом вдыхали его полной грудью. Все вокруг было настолько грязным, что оставляло впечатление довольно странное и крайне неприятное.

Начиная с пяти часов вечера, посетители, вполне достойные этого места, расхаживали здесь взад-вперед. Все, что спаслось от каторги, все, что тюрьмы не хотели хранить, находилось тут. Когда полиция искала какого-нибудь убийцу или мошенника, она, прежде всего, делала обыск в этом месте. Нужного человека здесь могло не быть, но не было сомнения, что он сюда приходил.

Этот кабачок носил название «Бешеная кошка» из-за мрачной истории, происшедшей в нем.

В один прекрасный день основатель кабачка умер; вдова его, тетка Дюша, которая содержала и еще содержит этот дом, не считая нужным из-за таких пустяков останавливать обслуживание посетителей, оставила труп своего мужа в подвале, служившем спальней.

Когда для погребения тела несчастного явились гробовщики, они с испугом отступили, увидев его обезображенное лицо: нос и губы трупа были съедены кошками.

Прелестные посетители этого места не пропустили случая дать ему прозвище, и кабачок с этого дня стал называться «Бешеная кошка». Это было последним напоминанием о покойнике, вдова же стала хозяйкой «Бешеной кошки».

Ей было около пятидесяти лет. Мы несколькими словами опишем ее портрет. Она была не некрасива – она была отвратительна.

Ей помогал всего один человек – странное создание: красивый, как Квазимодо, высокий, как Мефистофель. Его руки были так длинны, что он легко доставал концы стола, не наклоняясь. Его звали Грибом.

Одни говорили, что это прозвище было дано ему из-за его носа, другие – из-за его горба.

Теперь, описав помещение, мы можем перейти к тем, кто находился в нем в один из сентябрьских вечеров около десяти часов.

В этот вечер посетители тихо переходили от стола к столу, разговаривая шепотом.

Не было сомнения, что в «Бешеной кошке» происходило что-то необычное, так как клиенты подзывали Гриба и глазами указывали ему на человека, сидевшего одиноко за столом, и после утвердительного знака прислужника снова начинали разговаривать.

Человеку, которым все интересовались, казалось, было лет от двадцати пяти до тридцати.

Довольно красивый собой, кроткий с виду, он выглядел, как рабочий, и, очевидно, был постоянным посетителем этого кабака, так как входя, потребовал:

– Гриб, кружку пива!

И сев за стол, положил на него кусок хлеба, который принес под мышкой.

Затем он вынул из кармана кусок колбасы, завернутый в бумагу, и начал обедать.

– Вы знаете, они опять приходили, – сказал ему хриплым голосом Гриб.

– А еще придут?

– Вы же знаете, – продолжал Гриб, – что наделаете дел, если будете привлекать сюда неизвестных нам людей.

Тогда незнакомец поднял голову и сказал:

– Но разве это моя вина? Я даже не знаю, кто они… И, кроме того, черт возьми, не приставайте ко мне, – прибавил он, пожав плечами и давая понять, что готов на все.

Гриб не ответил ни слова и подошел к столу, стоявшему в глубине, за которым сидели шестеро посетителей.

Когда они выслушали Гриба, между ними начался следующий разговор:

– Ну, это нам не нравится, и мы покажем ему это.

– Но я вам давно говорю об этом.

– Что ты говоришь?

– Я вам говорю, – повторил Гриб, – я вам говорю, что он был и есть еще…

– Полицейский? Он, может быть, пришел сюда для того, чтобы выдать нас…

– Очень может быть! – пробормотал один, искоса глядя на того, о ком говорили.

– И что он здесь делает? Разве он работает вместе с нами?

– Нет, он никогда не ходит на дело.

– В таком случае, для чего он сюда ходит?

– Да, действительно!

– Знаете что, – продолжал первый, – я скажу вам, что мы все дураки. Между нами постоянно отираются шпионы, а потом кому приходится расплачиваться? Все нам! Нет, мне все это уже надоело!

– Да, конечно, надо хоть раз хорошенько показать ему, что мы за люди.

– Вот именно! Гриб сказал нам, что вот уже четыре дня его спрашивает какой-то высокий малый.

– Зачем?

– Видимо, и человек, который его спрашивает – полицейский.

– Ты думаешь? – проговорили пятеро остальных, хмуря брови и сверкая глазами.

– Вам известно, что Гриб знаток, своего дела, его трудно обмануть. Он знает в этом толк, и сказал мне…

– Что он тебе сказал?

И все шестеро наклонились друг к другу, соприкасаясь головами.

Тот, который казался их начальником, продолжал:

– Он сказал мне: нет сомнения, что на этих днях было какое-то дело, и сюда подослали шпиона наблюдать за нами. Но это еще не все. Он прибавил, что если вы знаете господина Ладеша, то предупредите его.

– Неужели же мы позволим сделать это здесь у нас!