Кредо викканки. Знаки и знамения
Шрифт:
– Ты хочешь уйти?
Меня затопили одновременно облегчение и разочарование. Если стража выследит меня и обвинит в использовании магии, то можно будет все отрицать и надеяться, что мне поверят. Но если они обнаружат у меня стригоя, защищаться станет намного тяжелее. И тем не менее меня пугала мысль о том, что он уйдет. Я никогда больше с ним не увижусь, потому что этот мужчина, вероятно, погибнет.
– Я не оставлю тебя одну, – ответил он. – Но ты должна узнать мое имя, прежде чем пригласишь войти.
Я закатила глаза, чем вызвала у него еще одну улыбку.
– Раз ты так настаиваешь.
Стригой слегка наклонил голову.
– Меня
Стригои из Ардяла делились на семьи. Их было ровно семь, и каждую возглавлял свой магнат. Значит, он из могущественного и влиятельного рода Лазарей. Я попыталась вспомнить, что мне еще о них известно, но в голову ничего не приходило. В книгах, которые приходили от дедушки, рассказывалось в основном о древней истории Ардяла. Периодически он присылал мне гримуары нашей семьи, чтобы я тренировала свою магию, а еще книги по целительству.
– Валеа, – откликнулась я. – Валеа Греку.
Это ненастоящая фамилия. Дедушка дал мне ее, чтобы никто не узнал о моей принадлежности к ковену Пател. Ковену верховного жреца, который в прошлой войне защитил виккан от козней королевы ведьм и сорок лет назад вынудил ее капитулировать. За это она кроваво отомстила моей семье.
– Очень рад с тобой познакомиться, Валеа, – медленно произнес Николай и наконец вошел.
Выдохнув, я заперла замок и нащупала спички. Его пальцы опередили мои, и вскоре после этого на шкафчике возле двери загорелась свеча, заливая мое жилище теплым светом. Он не шевелился и внимательно изучал все, что его окружало. Крохотный домик состоял из единственного помещения с тонкими, как бумага, стенами из глины и соломы. До сих пор я просто радовалась, что у меня есть место, где можно запереть дверь и спрятать за ставнями восходящее солнце, теперь же взглянула на свой дом чужими глазами. Холодный, сырой и убогий.
– Пойду разведу огонь. – Меня все еще трясло, но уже не столько от холода, сколько от страха. А его самого, кажется, совсем не пугало, что люди могли его убить. Впрочем, другие тоже совершали подобную ошибку.
– Ты сядешь, а я разожгу, – решил Николай и, прежде чем я успела возразить, снова поднял меня и устроил на кровати в углу комнаты. Матрас был набит свежей соломой, которую я поменяла только неделю назад. От нее все еще исходил приятный аромат. Может, это и убогая лачуга, но я всегда следила за чистотой и порядком. Стригой повернулся к печи, умелыми движениями разжег огонь и поставил воду, которую я натаскала с утра. – У тебя есть целебные травы для ноги? – просил он затем.
Я кивнула, встала, проигнорировав его хмурый взгляд, и зажгла еще несколько свечей. Хромая, собрала травы, которые облегчат боль в лодыжке и предотвратят дальнейший отек. К счастью, удалось найти немного зверобоя и подорожника. Моя мама была талантливой целительницей, но я, увы, не унаследовала ее талант. Тем немногим вещам, которые знала, я научилась по дедушкиным книгам. По крайней мере, луна сейчас растущая, это должно помочь в исцелении. Я растерла травы в ступке и добавила масло гвоздики, а Николай налил горячую воду в ушат. Обычно после работы в таверне я старалась тщательно вымыться, чтобы избавиться от вони и грязи, правда, как правило, я находилась дома одна.
– Я не буду смотреть, – судя по всему, прочел мои мысли Николай, – и тебе это пойдет на пользу. Ты можешь мне доверять.
В этом не было логики, однако я действительно доверяла. И колебалась лишь секунду, потому что горячая вода, над которой поднимался пар, была очень заманчива. Я быстро сняла платье и нижнюю рубашку.
Он отошел к маленькому столику в углу и сел спиной ко мне. На столе лежала одна из библиотечных книг. Книги из Ардяла я прятала под половицей, чтобы на них случайно никто не наткнулся. Николай открыл первую страницу и будто бы погрузился в чтение. Но от него, вероятно, не ускользал ни один звук, даже от капель воды, стекающих по моей коже.
Я трижды тщательно намылилась кедровым мылом, пока не почувствовала, что точно смыла с себя все взгляды, грязь и запахи этой ночи. Потом распустила свои рыжие волосы и полоскала их, пока они, мокрые и блестящие, не рассыпались по моей спине. Я ни на секунду не забывала о его присутствии, хотя он сидел неподвижно, как статуя, и только время от времени перелистывал страницы. Если бы у меня еще оставались сомнения в том, кем он являлся, сейчас они бы окончательно развеялись. Ни одно живое существо не способно быть настолько застывшим. В голове мелькнул вопрос, сколько же лет ему на самом деле. Я аккуратно выбралась из ушата и вытерлась. Хотя Николай не двигался, мне казалось, что меня ласкал его взгляд. Обернув волосы полотенцем, я надела теплую ночную рубашку, которая закрывала тело от шеи до пят. Белая фланель истончилась от частой носки, но по-прежнему грела, хотя и выглядела ужасно старомодно. С маленькой кастрюлькой в руках я доковыляла до кровати. А едва села, рядом со мной появился стригой и забрал ее у меня.
– Позволь мне это сделать.
Прежде чем я успела возразить, он опустился на матрас, мягко взял мою раненую ногу, слегка приподнял ночную рубашку и провел прохладными пальцами по припухшему месту. Его большой палец круговыми движениями нежно погладил мою лодыжку, и это прикосновение отдалось во всем теле. Сердце забилось быстрее, когда он начал втирать в кожу маслянистую травяную смесь. Стригой массировал мне ступню, щиколотку и икру. Подол ночной рубашки поднимался все выше. Никто из нас не проронил ни слова, хотя он не мог не почувствовать, как участилось мое дыхание. Прядь волос упала ему на лоб, когда стригой склонился над моей ногой.
– Болит? – нарушил тишину он.
Я приподнялась на матрасе и с трудом сдержала вздох.
– Терпимо.
Его размеренные движения казались одновременно непривычными и знакомыми. Я мысленно попросила Великую Богиню помочь в исцелении. По лодыжке распространился приятный холод, и боль утихла до тихой пульсации. С облегчением выдохнув, я расслабилась. Николай бережно положил мою ногу на матрас и снова опустил ночную рубашку.
– А теперь тебе нужно поспать. Ты вымоталась. – Он склонился надо мной и провел пальцами по следам на шее. Его взгляд был таким напряженным и сосредоточенным, что у меня пересохло во рту.
До сих пор я не замечала, что правую сторону его лица покрывала тонкая сеточка шрамов. До глаза она не дошла, но совсем чуть-чуть. Это ничуть не умаляло его красоты. Но стригои обладали превосходными способностями к самоисцелению, значит, либо эти шрамы он получил еще до обращения, либо во время исцеления что-то пошло не так. Заметив мой взгляд, Николай повернул голову так, чтобы шрамы скрылись в тени.
– Ты еще будешь здесь, когда я проснусь? – я натянула одеяло до самого носа, когда он отстранился. Рано или поздно ночью огонь погаснет, и от одной мысли об этом мне становилось зябко. Любого другого мужчину я бы позвала в свою постель, но не знала, разумно ли предлагать это ему.