Кремль 2222. Рязанское шоссе

Дашко Дмитрий

Обычно рукокрылы не связываются с живыми танками. Те им не по зубам. Но, когда припрёт, летучие твари способны на безрассудство. Например, на атаку био. Что-то щёлкает у них в мозгу, и начинается свистопляска.

Мне доводилось видеть, как крупные особи расправляются с «пауками-сервами» и не слишком большими роботами, но эти «бэтмены» явно переоценили свои силы.

Выстроившись в подобие журавлиного клина, рукокрылы пошли в атаку, на острие которой находился массивный самец. В лапах он держал здоровенный кусок бетонной панели, из которой торчали причудливо изогнутые арматурины. Если он прицельно уронит

эту хрень на «Тайфун», мы вряд ли сильно пострадаем, вот только проверять это не хочется. Да и закон подлости никто не отменял. Что будет, если бетонная ерундовина грохнется на башенку боевого модуля? Вот и я не собираюсь гадать.

– Сержант, причеши птичек, ладно?

– А что, они тебе обзор заслоняют? – ухмыльнулся он.

– Не. Просто с детства летучих мышей боюсь. Уважишь командира, а?

– Как не уважить хорошего человека, да ещё и начальника! Сейчас, командир, твоим детским страхам придёт конец. Задействуем наше ПВО.

Сержант «поиграл» на планшете. Боевой модуль шарахнул по рукокрылам из ПКТ, порвав «бэтменов» в клочья. Самца с куском панели аж на молекулы разобрало. Была стая, и вся вышла, за исключением десятка рукокрылов, успевших отвернуть в сторону и теперь размахивавших крыльями на почтительном отдалении.

Вот так, мышата, это вам не био, у которых давно исчерпался боезапас. Мы не просто огрызаемся, а способны дотянуться даже до тех, кто далеко.

Данара восхищённо выдохнула.

– А мне пострелять дайте! – попросила она.

Глаза её горели.

– Обязательно, – заверил Сержант. – Желание женщины, что приказ командира – закон.

Он передал ей планшет и стал объяснять тонкости управления. Тут я снова проникся гордостью за боевую подругу. Девушка, которая никогда прежде не сталкивалась с подобными штуками, мгновенно освоила электронные премудрости. Теперь в экипаже было два оператора боевого модуля.

Для закрепления навыков она прошлась очередью по уцелевшим рукокрылам. В итоге в данном районе установилась бесполётная зона, а вусмерть перепуганные рукокрылы попрятались в самые глухие норы и ещё долго оттуда не вылезут. Жаль, некому выставить счёт за отлично проделанную работу.

– Любовь без радости была, разлука будет без печали, – промурлыкал я. – Данара, свет моих очей, ты отлично поработала! Можешь взять из НЗ восстановленный пирожок.

– А я зубы об него не сломаю?

Тут она права полностью. Со стоматологами здесь архискверно. Если заболел зуб – пиши пропало. Лечение одно, причём исключительно варварское – хлещешь из горла полбутылки водки, а потом народный умелец выдёргивает тебе больной зуб. Хорошо, если не вместе с челюстью.

Само собой, имплантацией тут и не пахнет. Просто удивительно, как Данаре удалось сохранить роскошную фарфоровую улыбку. Обычно у мужиков и женщин зубы отдают желтизной, а уж запашина изо рта… С непривычки в обморок свалиться можно. Понятно, что за гигиеной полости рта стараются следить, но специфичная экология оказывает своё воздействие. У многих во рту не зубы, а осколки.

Может, в Кремле с этим как-то по-другому? Сохранились знания, передаваемые из рода в род, какие-нибудь потомственные специалисты с их аналогами бормашин. Кремлёвская медицина в моё время славилась. Доберёмся туда и узнаем!

Как нарочно, у меня заныла правая нижняя «шестёрка», и я постарался сосредоточиться

на другом.

Потянулся длинный бетонный каркас здания. Оно было разрушено, и оставалось только гадать, что здесь было раньше: жилой дом, торговый или офисный центр? Хотя, меня волновало другое – дорога резко испортилась, превратившись в сплошные траншеи. Спасибо широким протекторам. Благодаря им «Тайфун» пока перемахивал препятствия, но я справедливо опасался, что впереди будет ещё хуже.

Это сжигало горючку в неимоверных количествах. Как ни крути, масса бронеавтомобиля приближалась к двадцати тоннам. Такими темпами скоро придётся останавливаться на заправку, а чуть погодя – искать Поля Смерти. И всё потому, что условиями постапа наличие бензо- и прочих колонок не предусмотрено. Крутись, как умеешь. Не получится – сдохни. И винить в этом некого, кроме самого себя.

Разбрасывая комья земли, «Тайфун» взлетел на пригорок, и тут Сержант заметил впереди нечто интересное.

– Притормози, командир, – попросил он.

Бронеавтомобиль послушно замер.

– Командир, вон там, впереди – видишь? – спросил киборг.

Я кивнул.

«Кино» было так себе. В километре от нас шёл бой. Толпа нео наседала на человеческое поселение – миниатюрный форт из кирпича и бетона, явно выстроенный в годы Последней войны. Это было одно из укреплений, предназначенное для того, чтобы хоть ненадолго остановить натовских захватчиков. И вот, спустя пару веков, оно вновь использовалось по назначению. Наверное, это было в высшей степени символично.

– А дела у парней невесёлые, – присвистнул киборг.

Он был прав. Пусть защитники действовали умело, паля в обезьян из пищали и единственной пушчонки, долго крепости не продержаться. Нео лезли на стены, не считаясь с потерями. Ещё немного, и они окажутся внутри поселения.

Что тогда ждёт людей? Да как обычно – с точки зрения нео все хомо идут в пищу. Они и своего-то брата не больно жалеют, а что говорить про пленных? Тех ждёт недолгая жизнь до ближайшего обеда или ужина. У космачей с этим просто. Никакой ненужной рефлексии. Что годится для котла, обязательно в него угодит. Новые люди оказались на удивление практичны и непритязательны.

Защитникам только оставалось подороже продать свои жизни. Лучше погибнуть на стене, чем оказаться на вертеле. Потому женщины бились наравне с мужчинами. Даже дети вносили посильный вклад в оборону: заряжали архаичные пищали и кипятили котлы с водой.

Как я уже говорил – это постапокалиптический мир. Он живёт по своим законам, зачастую весьма жестоким. Здесь не спешат прийти на выручку первому попавшемуся. Сначала тщательно взвешивают все за и против и только потом принимают решения.

Люди на стенах были нам абсолютно чужие. Можно развернуться и объехать форт стороной. Упрёков не будет.

Но мы определись сразу, как только увидели, что форт в беде.

– Это надеждинские, – сказала Данара.

Я понимающе кивнул. Двести лет назад здесь находился народный парк «Надежда», очевидно, от него и пошло название поселения. Мы с женой несколько раз по нему гуляли, а вот в укрепление парк превратился уже после того, как меня погрузили в анабиоз.

– У них были какие-то тёрки с Царицыно, когда там правил старый воевода, – продолжила Данара. – Надеждинцы всегда держались наособицу.