Кремлевская пуля
Шрифт:
Гуров уже заканчивал есть, когда послышался шум и в комнату вошли Макарыч и Монах. При них был Филин, хоть и не законник, но человек очень авторитетный. Следом за порог шагнул Ларек, мало чем уступавший по влиянию Филину. Начинал он когда-то именно с того, что грабил ларьки, за это и получил кличку.
Последним шагнул за порог здоровенный молодой парень. Судя по виду, он не так давно выбился наверх из рядовых бойцов. Лев Иванович не знал его, но был уверен, что понтов у этого субъекта больше, чем у сучки блох. Конечно, Гуров предпочел бы говорить только со стариками,
– Ба! Тут, оказывается, новый хозяин появился. А Макарыча, выходит, побоку? – заорал парень, живое воплощение поговорки «Сила есть – ума не надо».
– Сядь, Кузя, и помолчи! – цыкнул на него Филин.
Парень обиделся, но протестовать не решился, а Гуров тем временем обратился к Ларьку:
– Тебе же еще как минимум три года сидеть.
– Недавно вышел по УДО, – довольным голосом сообщил тот. – Теперь вот жирок снова нагуливаю. А чего с тобой случилось? Макарыч сказал, что ты из машины так вылезал, словно тебя через камнедробилку пропустили.
– Трепло ты, Макарыч, и язык у тебя без костей. – Гуров добавил к этим словам осуждающий взгляд. – Давайте к делу. Все вы меня много лет знаете…
– Я не знаю, – опять влез Кузя.
– И не дай бог тебе его поближе узнать, – пожелал ему Монах. – Вообще помолчи! Дай поговорить.
– Так вот, вы меня хорошо знаете. Скажите, я когда-нибудь поступил с кем-то из вас или с другими не по справедливости?
– Гуров, зачем нам эти песни? – спросил Филин. – Нам и так известно, что ты честный мент. Мы бегаем, ты нас ловишь, а там уж как кому повезет. Слову твоему верить можно. Только ты что-то издалека начал, а это настораживает.
– Хорошо, скажите, я вас когда-нибудь о чем-нибудь просил? По-крупному, всерьез?
Старики переглянулись, и Монах ответил за всех:
– Не было такого. По мелочи – да! Например, безбашенную молодежь приструнить, чтобы не беспредельничала, еще кое-что в этом духе, а по-крупному – нет.
– А вот теперь я прошу вашей помощи, – очень серьезно сказал Лев Иванович. – Дело в том, что в Москве готовится заказное убийство. Если оно произойдет, то обязательно отразится на жизни каждого из нас, причем совсем не в лучшую сторону. Мне нужно знать, искал ли кто-нибудь высокопрофессионального киллера, нашел ли и кто эти люди.
– Ты что, нас за сук держишь? – взревел Кузя.
– Действительно, Гуров!.. – Монах покачал головой. – Ты фильтруй базар.
– Значит, не поможете? – спросил Лев Иванович.
– Нет! – твердо сказал Филин.
– Если бы тебе что-то лично для себя надо было, мы бы не отказали, а так извини, – добавил Ларек.
– Тогда у меня к вам вопрос не в тему: законы не жмут? – зло проговорил сыщик. – А то ведь может случиться так, что и мораторий на смертную казнь отменят и срока за тяжкие увеличат. Суд присяжных прикроют на хрен, отпускать под залог никого не будут, подписку о невыезде похерят. Вместо домашнего ареста будет реальный. Адвоката, как когда-то, вы только по окончании следствия увидите, а про УДО я вообще молчу. Как вам такой расклад?
– С какого это перепугу будут весь УПК переписывать? – насторожился Монах.
– А почему нет? – Гуров сделал вид, что удивился. – Один президент такие законы принял, а другой свои установит. А может случиться и так, что вы на своей земле под чужую дудку плясать будете. Если, конечно, живы останетесь.
– Ты такими вещами не шути! – грозно сказал Ларек.
– А что, похоже, что у меня такое веселое настроение? – язвительно спросил Лев Иванович. – Или я к вам на посиделки от нечего делать полуживой приперся?
– Значит, вот на какую дичь охотника ищут, – медленно сказал Макарыч.
– А я не въехал! – не удержался и все-таки влез Кузя. – Какая дичь, какой охотник?
– Прав ты, Гуров, – задумчиво сказал Монах. – Тут такое начнется, что головы у всех подряд полетят. Надо народ собирать.
– Стоп! – резко сказал Лев Иванович. – Я вам ничего не говорил, а вы ничего не слышали. Никого собирать не надо. Нужно очень тихо и деликатно поговорить со знающими людьми с глазу на глаз, с каждым по отдельности. Но срочно! Как вы это будете объяснять, придумайте сами. Никакой огласки и шума! – предупредил Гуров. – Не дай бог, журналюги что-то пронюхают. Тут и биржа рухнет, и рубль до центра Земли обвалится. Да и народ, хотя еще ничего не произошло, может подняться! Тихо надо!
– Мне бы до этих сук только добраться! Я их своими руками живых на клочки рвать буду! – Филин яростно оскалился.
– А я так и не понял, о чем вообще базар? – опять встрял Кузя.
– Молодой еще, потому и не понял, – отмахнулся от него Ларек.
Старики переглянулись, посмотрели на Кузю. Потом Макарыч, Монах и Филин осуждающе глянули на Ларька. Видимо, это он привел парня.
Помолчав, Монах сказал:
– Ты иди, Гуров, лечись. Как с тобой связаться, я знаю.
– Только по телефону ничего не говори, а на Петровке меня в ближайшее время не будет, – предупредил Лев Иванович.
– Поучи меня щи варить, – задумчиво, больше для порядка огрызнулся Монах. – Будут новости, сюда приглашу, здесь и потолкуем.
Гуров начал осторожно, постанывая сквозь зубы, подниматься со стула.
Увидев это, Филин горестно покачал головой:
– Эка тебя скрутило! С чего бы это? На лесоповале не был, по тайге в побег не уходил, сидел себе в кабинете и бумажки перебирал. Не иначе как это тебе Божья кара за все наши страдания.
– Помолчал бы лучше, страдалец, – не выдержал Монах. – Куда тебя ни отправляли, везде умудрялся в библиотеке устроиться.
– Потому что филин – птица мудрая, – ехидно ответил тот.
А Кузя, простая душа, не иначе как из самых лучших побуждений, подошел к Гурову и одним рывком его выпрямил. Сыщик взвыл дурным голосом, но оказался в вертикальном положении.
Отдышавшись, он спросил:
– Макарыч, сколько я тебе должен?
– Иди отсюда, Гуров! – Тот махнул протезом. – Ты нам такое принес, а теперь со своими тремя грошами лезешь! Кузя, проводи его до машины и сесть помоги, а потом по своим делам езжай. Ты молодой, у тебя их много, не то что у нас, стариков.