Кремлевский кардинал
Шрифт:
Через три минуты «плимут» съехал с магистрального шоссе. За пределами того места, где произошла дорожная катастрофа, шоссе оказалось относительно свободным. Боб съехал с него на грунтовую дорогу, выключил фары и остановился у трейлера еще до того, как пленник пришел в сознание.
Водитель следовавшего позади них автомобиля, увидел полицейского на обочине и остановился, чтобы оказать помощь. Полицейский испытывал страшные муки. У него была разбита челюсть, выбиты зубы, и все лицо залито кровью. Водитель подбежал к стоящей недалеко полицейской машине и связался по рации с участком. Потребовалась минута, пока диспетчер понял, что случилось, но уже через три минуты второй полицейский автомобиль прибыл на место происшествия, а еще через три минуты
Кэнди удивилась, не застав Эла дома. Ее челюсть все еще ныла от заморозки, и потому из еды она выбрала суп. Но где все-таки Эл? Может быть, ему пришлось задержаться на работе? Кэнди знала, что может позвонить туда, но это было не так уж важно, да и рот болел так, что говорить ей не слишком хотелось.
В полицейском участке на Керриллос-роуд компьютеры трудились вовсю. Уже был послан телекс в Оклахому, где сослуживцы-полицейские сразу оценили серьезность совершенного преступления и обратились к собственным компьютерам. И сразу узнали, что Роберту Дж. Тейлору, проживающему по адресу: 1353, Северо-Запад, 108-я улица, Оклахома-Сити, никогда не выдавалось водительское удостоверение ОК 73210, а также что автомобиля «Плимут-рилайент» с номерным знаком XSW-498 не существует. Больше того, не существует и такого номерного знака. Сержант, возглавлявший компьютерно-регистрационный отдел, был крайне озадачен. Когда компьютеры выдали информацию, что номерного знака XSW-498 не существует, он не слишком удивился, такое бывало и раньше, но чтобы совпало все сразу – несуществующий номерной знак, невыдававшееся водительское удостоверение и покушение на жизнь полицейского, – это уж выходило за пределы теории вероятностей. Он снял телефонную трубку и позвонил оперативному дежурному офицеру.
– Капитан, в связи с ранением патрульного Мендозы у нас тут выяснились совершенно непонятные вещи, – сообщил он.
В штате Нью-Мехико расположено множество федеральных территорий, где издавна ведутся в высшей степени секретные работы. Капитан не знал, что случилось на самом деле, но ему было ясно одно – это не рядовое дорожное происшествие. Минуту спустя он говорил по телефону с местным отделением ФБР.
Дженнингс и Перкинс приехали в больницу еще до того, как полицейского Мендозу привезли из операционной. В приемном зале собралось столько полицейских, что врачи благословляли небо, что в больнице нет других пациентов, нуждающихся в хирургическом вмешательстве. Здесь были капитан полиции, возглавивший расследование, а также капеллан из полиции штата, полдюжины других полицейских чинов, работавших в той же смене, что и Мендоза, а еще и миссис Мендоза – на седьмом месяце беременности. Наконец, к ним вышел врач и объявил, что раненый находится в удовлетворительном состоянии. Единственный крупный кровеносный сосуд, поврежденный пулей, оказалось легко восстановить. Больше всего пострадали зубы и челюсть полицейского, но через день-другой этим займется специалист по челюстно-лицевой хирургии. Жена Мендозы поплакала, затем ее провели на пару минут к мужу и отвезли домой. А потом пришло время приниматься за работу.
– Он, должно быть, держал пистолет у спины этого парня, – с трудом произнес Мендоза. Проволока, скрепляющая разбитую челюсть, мешала ему говорить. Он уже отказался от болеутоляющего укола, потому что хотел как можно скорее рассказать о происшедшем и был готов ради этого терпеть боль. Раненый был в ярости. – Только в этом случае он мог выстрелить так быстро.
– Фотография на водительском удостоверении соответствует личности ее владельца? – спросила агент Дженнингс.
– Да, мадам. – Пит Мендоза был молодым полицейским и таким ответом невольно дал Дженнингс почувствовать
– Лет тридцати, худой, в очках. На нем форменная куртка – что-то вроде офицерского кителя. Я не заметил знаков отличия, но я не разглядывал его. Прическа, похоже, как у военного. Цвета глаз не скажу, вот только… его глаза странно блестели… Ну конечно, это из-за газа. В машине пахло газом. Может, они брызнули ему в лицо газ «си-эс». Он молчал, только двигал губами, как говорил, понимаете? Мне это показалось необычным, но тот, что сидел справа от водителя, отреагировал… А я вот не успел. Нужно было действовать побыстрее.
– Вы говорите, один из них что-то произнес? – спросил Перкинс.
– Да, тот сукин сын, который стрелял в меня. Я не знаю, что это было. Не по-английски и не по-испански. Только запомнил последнее слово – что-то вроде «мать».
Перкинс кивнул.
– Что это значит? – удивленно спросил капитан.
– Одно из самых крепких русских ругательств, – объяснил Перкинс, взглянув на Дженнингс.
– Господи! – воскликнула она. – Нужно немедленно сообщить в Вашингтон.
– Нам необходимо опознать этого… одну минуту! Грегори! – произнес Перкинс. – Господи! Звони в Вашингтон, Пег. Я свяжусь с директором проекта.
Оказалось, что полиция штата действует быстрее всех. Кэнди открыла дверь, когда в нее постучали, и с удивлением обнаружила за ней полицейского. Он вежливо попросил разрешения встретиться с майором Элом Грегори, и открывшая ему дверь молодая женщина ответила, что его нет дома. Едва обезболивающий препарат «отпустил» ее челюсть, как окружающий мир рухнул. Только она успела выслушать страшную новость, как появился начальник службы безопасности «Чайного клипера». В ее присутствии была отдана команда бросить все силы на поиски автомобиля Грегори. Кэнди была так потрясена случившимся, что даже не заплакала.
Фотографию мнимого Боба Тейлора с водительского удостоверения передали в Вашингтон. Специалисты контрразведывательной службы ФБР изучили ее, но не обнаружили этого человека в своем каталоге советских разведчиков. Старший оперативный дежурный вызвал заместителя директора ФБР по контрразведке из его дома в Александрии, пригороде американской столицы. Тот в свою очередь оповестил директора Бюро Эмиля Джейкобса, который прибыл в здание Гувера в два часа ночи. Им с трудом верилось, но раненый полицейский опознал без колебаний фотографию майора Элана Т. Грегори. В прошлом русские никогда не совершали актов насилия на территории Соединенных Штатов. Это правило утвердилось настолько прочно, что самые известные советские граждане, обратившиеся с просьбой о политическом убежище в США, могли, если им этого хотелось, жить здесь совершенно свободно и без охраны. Однако то, что было совершено сейчас, являлось чем-то гораздо худшим, чем устранение человека, который в соответствии с советскими законами был предателем, приговоренным к смерти. На этот раз похитили американского гражданина, а для ФБР похищение человека представляет собой не менее серьезное преступление, чем убийство.
Разумеется, все действовали в соответствии с планом. Несмотря на то что такого еще никогда не случалось, эксперты давно разработали оперативный план – в их обязанности входило быть готовыми даже к самому немыслимому. Таким образом, существовала определенная последовательность предпринимаемых мер. Еще до рассвета тридцать опытных агентов ФБР вылетели с базы ВВС Эндрюз. В их составе были члены отборной группы по борьбе с терроризмом. Агенты полевых отделов на всем Юго-Западе на всякий случай сообщили служащим пограничной охраны.
Леонид – он же Боб – сидел в одиночестве и пил остывший кофе. Ну почему, думал он, я просто не продолжал ехать вперед и не развернул машину в первом же удобном месте? Зачем понадобилась такая спешка? Почему я волновался, хотя волноваться совсем не следовало?
Вот сейчас пришло время волноваться. В его автомобиле виднелись три пулевые пробоины – две с левой стороны и одна в багажнике. Его водительское удостоверение находилось в руках полиции, а на нем была его фотография.