Кремлевский Сурок
Шрифт:
12
Двигаясь по коридору, Сочин еще издали заметил, что перед входом в приемную Сыркова творится что-то необычное. Сначала оттуда выскочили несколько депутатов Государственной Думы. Затем вышел Зарубов. Все были чем-то чрезвычайно озабочены. Разглядев среди вышедших своего давнего приятеля полковника Гудова, Сочин тихонько поманил его пальцем за собой.
Войдя в кабинет Сочина, Гудов вытер обильно набежавший пот, сдвинул на бок галстук, расстегнул ворот рубахи и тяжело перевел дух.
— Ну, у вас тут, блин, веселая жизнь пошла!
— Ты, Генка, чего так взмок-то? Как будто в сауне побывал.
—
— Да нет. Он с нами не советуется…
— Говорит, пенсионная реформа наперекосяк пошла. Так он решил этим несчастным пенсионерам вообще каюк устроить! Они с этим хлыщем Зарубовым решили вообще пенсионерам все льготы отменить!
— То есть как это отменить?
— Мы, говорит, должны полностью перейти на рыночные отношения. А льготы, говорит, — это пережиток коммунистического прошлого. — Гудов еще раз шумно перевел дух и поглядел по сторонам. — Иваныч, у тебя, случаем, глотнуть чего-нибудь не найдется?
Сочин полез в шкаф, достал оттуда бутылку водки и пару рюмок. Вопросительно взглянул на Гудова. Тот согласно кивнул головой и придвинулся поближе к столу.
— В самый раз! Без бутылки тут точно ничего не обмозгуешь. Так вот. Оказывается этот гад Зарубов уже давно готовит соответствующий документ. Они его еще с прошлым составом Думы начали варганить. Но я-то тогда был в другой фракции. Поэтому мы ничего не знали.
— Я про этот документик уже слышал. На самом деле, они готовят целый ряд поправок в уже действующие законы. Там какая-то настоящая каша. Действительно, без пол-литра на разберешься. Так. Ну, и что же наш Владик? — Сочин кивнул в сторону дверей.
— А ничего. Козел он — этот Владик! — Гудов выпил водки, поискал глазами закуску. Потом по старой офицерской привычке поднес к носу рукав пиджака и продолжил. — Ну, как есть — натуральный козел! Он сегодня вдруг ни с того, ни с сего набросился на своего дружка Зарубова. Когда тот начал объяснять по поводу отмены льгот. Ты не поверишь! Он просто начал блеять! — Гудов вытаращил глаза, схватил себя пальцами за мочки ушей и широко раскрыл рот. — Вот так! Как заорет вдруг ни с того, ни с сего! Зарубов от неожиданности чуть язык не проглотил. — Гудов повертел пальцем у виска. — Слушай! Складывается впечатление, что этот Сырок вообще с катушек съехал!
— Никуда он не съехал! — махнул рукой Сочин. — Просто он рассчитывал стать главой администрации вместо Заполошина. А шеф видишь, как распорядился? — Он вздохнул и тоже выпил водки. — Хотя, этот Топтыгин… то есть, я имел в виду — Мишкин — ничуть не лучше его. Этот-то вообще смахивает на больного. Ну… Знаешь? Есть такая детская болезнь…
— Левизны в коммунизме?.. — засмеялся Гудов.
— Ну что-то вроде этого. Но он хотя бы лишней чуши постоянно не говорит и отсебятины не порет. Потому что шеф этого очень не любит.
— Послушай, — приблизился к нему вплотную Гудов, — я вот все никак не пойму, откуда этот Владик взялся? У нас же всегда было принято, что на подобные должности подбирают людей по согласованию с нашей службой. А он, по-моему, к системе безопасности никакого отношения не имеет?
— Абсолютно. Его еще при Борисе Николаевиче сюда всунули. Фрикман и компания. Этим ребятам из «Беты» очень уж хочется до конца растащить все, что осталось.
— Да у нас, по-моему, уже ничего и не осталось… — махнул рукой Гудов.
— Ну почему же? Еще кое-что имеется. А «Бетта» фактически убрала со своей дороги всех конкурентов. Ходоровского и его бабки они подгребли. Березоцкого и Гусинского выперли за бугор. Остальных приструнили. Чем теперь не житуха? Поэтому им Владик здесь нужен позарез. Они через него мечтают вообще власть к своим рукам прибрать.
— И что? Шеф этого не понимает?
— Думаю, кое-что понимает! — вздохнул Сочин. — Но уж больно ему мозги запудрили. Он — человек с большими амбициями и большим размахом. Поэтому порой то, что творится под носом, не видит. Когда я однажды ему пытался дать информацию на Владика, он отмахнулся от нее. Говорит, знаю я все. Сейчас, мол, этим не время заниматься. А когда будет время?! — Сочин налил себе еще водки. — Когда спохватимся — поздно будет!
— Н-да! Веселая у вас тут житуха!
— И я говорю, что не соскучишься… — Сочин выпил водку и весело глянул на Гудова. — Так значит, говоришь, как козел блеял? Ха-ха-ха! Надо будет ребятам рассказать! Может, он и действительно — того? Свихнулся? Нас сегодня в пять шеф собирает — надо будет внимательно присмотреться…
13
Рассаживались молча, не глядя друг на друга. Судя по тому, что в приемной толпились журналисты и телеоператоры, все уже догадывались, что будет сделано какое-то заявление президента. Догадывались даже о чем.
Действительно, когда президент быстрым шагом вошел в зал совещаний и увидел, что Мишкин сидит на втором кресле слева, после того, как все приветственно привстали, указал пальцем ему на ближнее от себя левое кресло и произнес:
— Дмитрий Анатольевич! Прошу вас занять свое новое постоянное место.
После этих слов кое-кто из журналистов непроизвольно переглянулся. Уж очень это напомнило знаменитое ельцинское «Не так сидите!».
Но президент сделал вид, что не заметил этого. Он быстро, ни на кого не глядя, зачитал текст своего указа о перестановках в администрации. Как и предполагалось, главой администрации остался Мишкин, заменивший Заполошина еще накануне всех выборных баталий.
После того, как президент представил его официально, Мишкин встал и сделал легкий полупоклон. Попытался даже слегка свести брови. Но было видно, что его буквально распирает от сознания своего величия. Сейчас он был похож на пятиклассника-хорошиста, которому учитель вдруг не просто поставил высокую оценку, но и в присутствии всего остального класса высказал доверие и фактическое признание его, до сей поры незаслуженно принижаемой всеми соучениками, гениальности.
Сочин и Иванов тихонько понимающе друг с другом переглядывались. Кузя к сидел, тупо уставившись в стол. Все прочие члены руководства администрации, включая присутствующих помощников и советников, послушно кивали головами. И только Сырков пытался сохранить на своем лице некое подобие загадочной полуулыбки. Он «стрелял» из-под своих густых бровей голубыми лукавыми глазами по сторонам, давая понять всем, что давно уже знаком с этим решением президента. И, конечно же, одобряет его полностью. Но хорошо знающие его люди без труда могли бы определить сейчас его душевное состояние. Он был близок к истерике. Особенно, когда президент начал зачитывать фамилии заместителей. И первым оказался не он. Хотя это не имело никакого принципиального значения. Было важно то, что он все-таки, вопреки всем предсказаниям и карканьям, вновь оказался в числе заместителей.