Кремлевский визит Фюрера
Шрифт:
Даром, что в Мюнхене всего лишь восторжествовало право наций на самоопределение — что втихую признавал еще до Мюнхена сам же Литвинов. И как признавал — в беседе с германским послом Шуленбургом в августе 1938 года!
Конечно же, ни о какой линии на сглаживание недоразумений и конфликтов между СССР и Германией, между СССР и Японией при таком наркоме не могло быть и речи…
Долгие годы Литвинов прощал англофранцузам все не прощаемое любой уважающей себя державой. Зато любую германскую «соринку» в своем глазу выдавал за тяжеленное
И наши отношения с Германией к концу 38-го года были как раз такими, какими их хотели бы видеть в Лондоне, в Париже, в Варшаве и, конечно же, в Вашингтоне…
То есть — скверными и враждебными…
И не в одной разнице идеологий тут было дело… Вражда России и Германии нужна была тем, кому была нужна новая мировая война.
Да и вообще им — пребывающим и по ту строну океана в безопасности, и по эту, но всегда имеющими возможность отбыть туда, в безопасность — нужна была в Европе вражда…
Недаром посол нацистской Германии в буржуазной Британии фон Дирксен в своем очередном политическом донесении в Министерство иностранных дел писал: «Личность Чемберлена служит определенной гарантией того, что политика Англии не будет передана в руки бессовестных авантюристов»…
А бессовестных авантюристов-атлантистов, видящих свою «историческую родину» в Штатах и пренебрегающих интересами Англии, на Британском острове хватало. Достаточно упомянуть известного всем Уинстона Черчилля. Я о нем скажу еще не раз…
Английский премьер Невилл Чемберлен вряд ли может быть отнесен к выдающимся государственным умам. Но у него было то несомненное достоинство, что, в конечном счете, он любил Англию как минимум не меньше, чем доходы от своих военных предприятий. Он мог поступить недальновидно, но вот авантюристично, пренебрегая интересами Англии, вряд ли…
И именно поэтому политику Англии весьма влиятельные в ней (но отнюдь не патриотические) силы готовились передать в руки как раз тех бессовестных авантюристов, первым из которых был сэр Уинстон — то лучезарно улыбающийся, то — картинно хмурящийся…
ДАЖЕ после Мюнхена Литвинов пытался «взбодрить» чехов — окончательно деморализованных (если можно было говорить о морали чешской правящей элиты). Но чешский генерал Гусарек без обиняков и без тени стыда лишний раз признал, что чехи — принципиальные, убежденные трусы.
— Вы будете сопротивляться? — прямо спросил его наш полпред в Праге Александровский 1 октября 1938 года.
Ответ Гусарека достоин того, чтобы цитировать его во всех еще ненаписанных честных учебниках истории:
— Если Чехословакия сегодня будет сопротивляться и из-за этого начнется война, то она сразу превратится в войну СССР со всей Европой. Возможно, что СССР и победит, но Чехословакия так или иначе будет сметена и будет вычеркнута с карты Европы…
Читатель! Чехи создали на границе с Германией могучие укрепления. Заняв их без боя, немцы пришли в ужас… Если бы им пришлось их штурмовать, то еще вопрос, чем бы все закончилось.
СССР, запутанный Литвиновым, презрев свои интересы, был готов поддержать чехов военной силой. Это — плюс к тому, что чехи имели сами.
И вот при таком раскладе сил, явно в свою пользу, они струсили!
Имея возможность воевать с немцами вместе с нами, они капитулировали не то что без боя, но даже без возмущения. Выслушали то, что им грубо, издевательски приказали те англо-французские «европы», которым чехи лизали пятки, только чуть менее преданно, чем они лизали пятки янки…
Лизали и даже не возмутились… Впрочем, могут ли холуи возмущаться?
Тот же Гусарек лишь робко спросил у Чемберлена:
— Зачем же вы нам подсказывали мобилизацию и публично заявляли, что Англия и Франция совместно с СССР выступят против Германии, если Гитлер применит силу для решения судетского вопроса?
Чемберлен цинично ответил:
— Вы что — воспринимали все это всерьез? Это был лишь маневр для оказания давления на Гитлера!
В Мюнхене чехи получили ультиматум еще и от поляков. Эти — под «мюнхенский» шумок — требовали Тешинский округ (они его и получили)…
Чешские представители в Мюнхене бросились к Чемберлену. Тот пожал плечами…
Они поплелись к французскому премьеру Даладье…
Даладье, прозванный соотечественниками «воклюзским быком», был категоричен:
— Соглашайтесь и исполняйте!
Вконец струсившие чехи уже без приказов и подсказок задумались — не следует ли предупредить возможность ультиматума теперь венгерского и самим предложить Венгрии уступку определенных участков территории.
Это уже даже не трусость.
Это — патология, кретинизм…
Чехи имели армию, по сути не уступавшую в то время вермахту по численности, да и по вооружениям.
Чехи имели мощную военную промышленность — одни танковые заводы «Шкода» чего стоили!
Они, повторяю, отгрохали на чешско-германской границе непробиваемые железобетонные форты…
Так зачем они вообще строили свои укрепления?
Зачем вооружались? Для того чтобы своими вооружениями усилить Гитлера (как это в действительности и произошло)?
И зачем нам надо было с ними связываться?
Зачем Литвинов фактически дезинформировал Сталина о положении и настроении в Чехословакии?
Вот такая деталь… Утром 30 сентября 1938 года, когда в Лондоне стали известны условия Мюнхенского соглашения, наш полпред Иван Майский отправился в чешское посольство — утешить посла Масарика.
С чего это понадобилось ехать советскому полпреду к чехам, а не наоборот, я в толк взять не могу. Но для стиля литвиновского НКИДа подобные несообразности были вообще-то нормой.
Так или иначе, невысокого, сухонького, с небольшой бородкой клинышком, Майского тут же провели в кабинет посла.