Кремниевое небо
Шрифт:
— Удивительно, — сказал Филип, доставая из внутреннего кармана карточку. — Я почему-то полагал, что в этом бизнесе предпочитают наличные.
— Прогресс не стоит на месте, — пожал плечами Швед, набирая на клавиатуре кард-ридера снимаемую сумму. — Нас по карте трудно засечь. Хакеры все деньги отмоют.
Выйдя из подвала, Филип протянул Буке маленький револьвер.
— Возьми-ка. Стрелять умеешь?
— Умею. В детстве отец научил. Но зачем он мне? — спросила Бука.
— На всякий случай. Раз уж мы на нелегальном положении, то будем пользоваться
— Выгодами? Что уж тут хорошего?
— Ни одна живая душа не знает, где мы, — улыбнулся Филип. — Полная свобода. А свобода несет с собой и опасности. Сейчас мы не можем рассчитывать на защиту полиции, поэтому придется защищать себя самим, если что-то случится.
— Теперь куда? — спросила Бука.
— Последнее время мы с тобой сначала долго ждем, а потом быстро двигаемся. Только что мы интенсивно двигались, пришло время долго ждать.
— Ждать-то где теперь придется?
Все это время Филип вел Буку по улицам, ориентируясь по одним ему ведомым признакам. Он остановился напротив трехэтажного старого здания и показал на него.
— Здесь.
Над дверью здания висела полустертая табличка «Хорошая гостиница».
— О господи, — вздохнула Бука. — Они себе льстят самым неприкрытым образом.
В хорошей гостинице карточки не принимали, и Филипу пришлось расплачиваться наличными. Старая краска на стенах, ржавые перила на лестнице, по которой Бука с Филипом поднимались на второй этаж, дешевые обои в самом номере — все это ей очень не нравилось,
— Что поделать. В любом нормальном отеле стоит система наблюдения, и нас возьмут, как только мы подойдем к стойке портье, — объяснил ей Филип.
— Слушай, — спросила его Бука, — обводя взглядом маленькую комнату. — А почему ты не взял двухкомнатный или хотя бы двухместный номер?
— Потому что их здесь нет. Ты догадываешься, для каких целей обычно эти номера используют? — спросил Филип.
Взгляд Буки остановился на широкой кровати.
— Догадываюсь. Здесь хоть ванна есть?
Филип открыл дверь в совмещенный санузел.
— Все в порядке, пользуйся.
Бука направилась к ванной комнате
— Только это… — Филип замялся.
— Что? — обернулась Бука.
— Ну… В общем, постарайся там в эту ванну не садиться, а то мало ли кто там был до нас. Они, конечно, все дезинфицируют после того, как постояльцы съезжают, но лучше не рисковать.
— Спасибо за предупреждение, — улыбнулась Бука.
Встать под горячий душ было огромным удовольствием. Только под струями воды Бука поняла, как она озябла за время хождения по улицам города. А потом вспомнила, что она еще не завтракала, и сразу захотелось есть. Сквозь шум воды было слышно, как в комнате разговаривает Филип. Хотелось надеяться, что он заказывает еду.
Перед самым выходом из душа Бука обнаружила, что чистой одежды у нее нет. Вся осталась в сумке. А сумка в комнате. Проблема была решена просто.
— Филип! — Бука позвала его, чуть приоткрыв дверь.
— Да?
— Принеси, пожалуйста, мою сумку с вещами.
Бука прикрыла дверь ванной комнаты, и спустя несколько секунд в нее с другой стороны стукнул Филип. Затем
Когда посвежевшая Бука вышла из душа, Филип встретил ее известием, что завтрак вот-вот принесут.
— Здесь что, еду готовят? — удивилась Бука.
— Нет, конечно. Даже если бы и готовили — я бы не рискнул пробовать их кухню. Пицца. Старая добрая пицца с соком на завтрак. Устроит?
— Вполне. Только это уже не завтрак получается, а обед.
— Не важно. Первая еда в сутках — всегда завтрак, даже если он приходит в час ночи или пять вечера.
— Слушай, — спросила Филипа Бука, — ты, кажется, долго разговаривал по телефону. Никак не мог пиццу выбрать?
— Нет. Помощь запрашивал. Полагаю, что завтра мы сможем выйти из подполья.
— И дальше что?
— А пока не знаю. У меня создалось впечатление, что с Дмитрием что-то не то.
— Да, — убежденно кивнула Бука. — Он очень изменился. И морально, и физически.
— Как он физически изменился, я видел, — ответил Филип. — Вроде бы маленький, а элитную группу захвата раскидал, как котят. Не бывает такого.
— Меня другое поразило, — призналась Бука. — Он ведь хотел в меня выстрелить. Такое ощущение, что в его теле кто-то другой живет. Мне кажется, это его Швейц так изменил. Он мог так сделать?
— Подозреваю, что мог, — ответил Филип. — Похоже, больше некому. И это очень плохо. Очень-очень плохо.
В дверь номера постучали. Рассыльный принес пиццу. Филип отдал деньги и с пиццей подошел к столу, стоящему у окна.
— Полагаю, есть мы будем здесь. — Он проверил бумажник, который держал еще в руках. — Наличные катастрофически тают. Надо будет что-то придумать.
Весь оставшийся день они лениво беседовали, перебирая самые различные версии. Увы, ничего нового придумать им так и не удалось. Ужинать пришлось все той же пиццей. Ближе к полуночи решили ложиться спать. Бука вдруг поняла, что несколько волнуется от того, что им с Филипом придется спать в одной постели. Филип, видя ее заминку, предложил ей ложиться сейчас, а он пока умоется и почистит зубы. Воспользовавшись его отсутствием, Бука переоделась в старую клетчатую рубашку и джинсы. Улеглась на кровать, прислушалась к себе. Нет, в джинсах она точно не уснет. Сняла джинсы и юркнула под одеяло. Оказалось, вовремя, потому что в это время Филип, открыв дверь ванной, предупредил: «Уже выхожу».
Войдя в комнату, он сначала выключил лампу, затем в темноте пошуршал одеждой и начал устраиваться в постели.
Бука напряглась, но Филип благоразумно устроился на самом краешке, чтобы не мешать ей.
— Понимаешь, — сказал он Буке. — Нельзя было брать два разных номера. Владелец бы сразу что-нибудь заподозрил. Так что уж извини. Но обещаю вести себя прилично.
— Спасибо.
Сначала Бука думала, что не сможет быстро уснуть от этого напрягающего соседства, но Филип как-то сразу мерно задышал, уснул, и Бука понемногу расслабилась. Засыпая, она поймала себя на том, что ей любопытно, что же из одежды оставил на себе Филип, ложась в постель.