Крепче браслетов
Шрифт:
Трудно сформулировать в одно понятие наши со Сью отношения: это и деловые, и дружеские, и периодически сексуальные. Мы симпатизировали друг другу, переживали друг за друга и хотели друг друга.
Я втрескался в нее, как пацан, еще на кастинге. Истинная янки. Хрупкая фигурка, спрятанная под мешковатой одеждой, потрясающая кожа, густые светлые волосы, которые она частенько прятала под кепкой, правильные, миловидные черты лица, вечные драные кеды на ногах и язык, как бритва. Ей было семнадцать, но она послала меня к дьяволу со своими покатами в таких витиеватых выражениях, что я дар речи потерял. Но на съемках мы подружились, и там я разобрался уже, что ее шипы – это защитная
Сью с детства играла, с детства училась защищать свою индивидуальность. Голливуд хорошо отполировал ее неокрепший ум. По сути же она была просто девчонкой. Смелой, дерзкой, очень талантливой, но девчонкой. Сью всегда была на виду, но когда на нас свалилась слава «Зомби», как ни странно, именно она восприняла это хуже всех. Ее пугали толпы фанатов и приводили в ужас наглые папарацци. Она дергалась на интервью, нервничала перед премьерами. Только на съемках всегда была спокойна, как удав. Она часто помогала мне в сценах, делилась маленькими хитростями, подбадривала. А я старался поддерживать ее вне площадки, был рядом. Наверно, включался какой-то режим защитника из глубины вековых инстинктов. Держал за руку, прятал за спиной, когда мы шли по аэропорту, уговаривал не бояться угроз, что сыпались от особо поехавших лесбофанаток. Она была мне за это благодарна. Конечно, однажды наша дружба и взаимовыручка перешли в горизонтально постельную плоскость. И завертелось.
С одной стороны – всё естественно, а с другой – мы были заложниками, играя влюбленную пару на экране. Людям нравилось видеть романтическую химию и вне площадки. Долгое время я путал это с любовью, как и зрители-поклонники, которые приписывали нам роман. Это было выгодно и студии, потому что подогревало интерес к франшизе.
Но чем дальше, тем отчетливее я понимал, что мы просто продолжаем играть любовь после команды «стоп-снято». Это сродни патологии, похоже на эйфорию от наркотика. С похмельем, когда доходят слухи, что у Сью роман с партнером по съемкам в крутом байопике.
Мы никогда ничего друг другу не обещали. Господи, она актриса с детства. Глупо ждать верности от девчонки, которая в этом обществе столько времени крутится. Я не ждал, но каждый раз сердце кололо иглой, когда узнавал о ней что-то. Слухи, разговоры на вечеринках – не более. Она была умна и не позволяла объективам камер освещать личную жизнь. Мне пришлось нарастить слоновью кожу и смириться с участью друга с привилегиями. Я не хотел терять Сью. Она была самым близким мне человеком в Америке.
Поэтому вечером я был в ее номере без опозданий, а спустя несколько бутылок пива мы, наконец, закончили с нытьем и перешли к более приятным звукам – стонам.
Я резко развернул её и прижал к себе спиной. Пройдя носом по волосам, ощутил божественный женский запах. Боже, как же я хочу её. Руки с силой сжали грудь. Громкие вздохи придали мне уверенности, а моему возбуждению жесткости. Начав срывать с неё одежду, я жадно целовал всё, до чего мог дотянуться. Губы, грудь, руки, бёдра – и вот мы уже на мягком ковре. Мужчина и женщина, искавшие спасения друг в друге, лихорадочно вырывали поцелуями и касаниями то нежные стоны, то горячий шёпот. И посреди этого приятного безумия грянул гром.
– Я не могу больше. Давай сейчас, Пол.
Я замер. Окаменел. Охренел. Чего? Какой еще Пол? До нас обоих стал доходить смысл этого ляпа. Сью молчала, ослабив на мне хватку практически до нуля. Моя «хватка» тут же ушла в направлении полшестого.
Нет, я догадывался, что у нее кто-то есть. Но быть перепутанным в разгар прелюдии с этим кем-то… К черту! Не хочу.
Я медленно поднялся, стараясь держать язык за зубами, как
Ввалившись в бар отеля, я сразу заказал чистого виски и повторить.
Повторял с маниакальным упорством, пока память не начала стирать воспоминания о поруганном самолюбии и неудовлетворенном желании. В баре было немноголюдно. Несколько девушек, узнав меня, с интересом пялились и тихонечко из-под полы наводили глазки фотокамер. Соблазн затащить обеих в номер был велик, но с соседнего столика еще один товарищ прицелился в меня мобильником, снимая нагло и открыто.
Я не против внимания, не зажрался, не зазвездился. Всегда рад фанатам, согласен на автограф и фото, если просят. Даже поболтать не против. Но наглый парень явно напишет у себя в инстаграмме или твиттере какую-нибудь фигню типа: «Сегодня выпивал рядом с зомби Говардом». Такие вещи жутко бесят. А если уйду отсюда с этими двумя цыпами, он запостит что зомбяк снимал девочек. И завтра в интернете будет море новостей о моих подвигах. Донна снимет с меня шкуру, ведь мы договорились, что я сейчас официально одинок или тайно со Сью для прессы.
Соммерс, грёбанный секс-символ, хочет, но не может. Весело, а?
Я заливал свое марионеточное веселье горьким виски снова и снова, пока в голове не зашумело.
Пойду спать, пока ноги окончательно не потеряли связь с головой. Смутно помню, как поднялся к себе, открыл дверь. Кажется, до кровати не дошел. А что? Диванчик тоже ничего в этих проклятых «Четырех Сезонах». Отрубился сразу.
Пить хочу. Хочу пить. Дожил, что стакан воды подать некому. В голове было шумновато. Во рту сухо, как в пустыне. Придётся тащиться к холодильнику. Рука затекла – не могу двинуть. Представляю масштабы моей физиономии. Вот Дон обрадуется. Черт, но надо как-то вставать.
Я попытался дернуть рукой. Намертво. И какой-то странный лязг. Глаза открылись сами собой. Гостиная была в плену первых солнечных лучей, а я был в плену…наручников? Не поверив глазам, я протянул вторую руку и начал ощупывать. Точно, левая рука прикована к ножке дивана.
Я не закрыл дверь, и Донна решила пошутить? Оригинальное чувство юмора у моего агента, чёрт возьми! Лежи тут, Кел, и писай под себя.
Я немного поднялся, сполз вниз, на пол, сел, чтобы снять напряжение с ноющей руки. Обводя комнату глазами, я пытался настроить резкость зрения: окно, стена, ваза, лампа, картина, глаза, дверь, статуэтка… Так, стоп. ГЛАЗА?
На меня смотрели два огромных глаза. Красивых. Карих. Они принадлежали незнакомой девушке, которая разглядывала меня с испугом и вызовом одновременно.
Дана
Я стояла посреди ЕГО номера. Добилась своего, пробралась. Пусто. Какие черти и где носят мою любимую задницу? Хотя так лучше, успею осмотреться. «Главное владеть информацией о местности, где ты работаешь» - говаривал мой папочка, начальник службы безопасности одного из сенаторов. Он вдоль и поперек знал все отели хай-класса, их слабые и хорошо защищенные стороны. Отче, наверно, выпорол бы меня, несмотря на возраст, если б знал, как я воспользуюсь этими знаниями. Я рехнулась – это факт, но отступать некуда. Что, я зря летела из Вашингтона? Зря собирала все эти бумажки? Зря не спала ночами, шлифуя свою полусумасшедшую речь? Нет! Я не отступлю.