Крепче брони
Шрифт:
Первая атака противника захлебнулась. Стойкость, выдержка и отличная работа артиллеристов тов. Жамеричева преградили путь врагу».
Космы тумака поднимались все выше и выше. С востока стали проглядывать косые лучи солнца. Не выдержав стойкости гвардейцев, танки врага стали медленно отползать назад.
Это была победа, хотя праздновать ее было еще рано.
Артиллеристы, однако, были рады передышке. Они приводили себя в порядок, подправляли окопы, чтобы так же встретить новую контратаку врага. А в том, что она повторится, у них не было сомнения. И вот снова команда Жамеричева:
— Танки справа! Приготовиться
Расчетам потребовались секунды, чтобы повернуть орудия.
Чем бы могла закончиться новая схватка с армадой вражеских танков, когда на каждое орудие оставалось считанное количество снарядов? Может быть, от этих орудий ничего бы и не осталось? Но раздумывать над такими вопросами было не время. Жамеричев, находясь на наблюдательном пункте, ждал только, когда танки подойдут поближе, чтобы стрелять без промаха… А в это самое время на батарее услышали гул моторов с тыла. Что это — обошли?..
На какой-то момент в расчетах воцарилось крайнее напряжение.
Но тут выяснилось, что сзади подходили свои, краснозвездные тридцатьчетверки…
Передо мною фотография старшего лейтенанта Василия Федоровича Жамеричева. Умное, очень симпатичное, улыбающееся лицо. Голова чуть склонена набок. Спокойный, но проникновенный взгляд.
На груди два ордена Красной Звезды, медали, знак «Гвардия».
Один орден сильно «покалечен», с отбитой эмалью на луче. Это тот самый орден, который вручил ему командир полка за Енакиево. 7 апреля сорок пятого года в уличных боях в Вене он спас Василию Жамеричеву жизнь: пуля вражеского снайпера, направленная в грудь боевого комбата, угодила в орден. Срикошетив, она все же задела и грудь, и правую руку. Но если бы не этот орден, исход мог быть совсем иным…
Попал тогда Жамеричев в медсанбат, к Лидии Кирилловне Зелинской, и хотел уже, как это было после первых двух ранений, сбежать в свой полк. Но не тут-то было. Лидия Кирилловна, симпатичная, но очень строгая женщина-хирург, знала свое дело. Она прошла с дивизией от Дона до Вены, жила ее жизнью, гордилась подвигами гвардейцев и душой болела за каждого из них. И кто знает, сколько солдат и офицеров благодаря ее золотым рукам и большому сердцу было спасено на этом долгом и тернистом пути!.. Узнав о намерении Жамеричева, она сурово предупредила:
— Благодарите свою судьбу, что счастливо отделались. А сейчас — в госпиталь! Свяжу, но отправлю. Теперь рисковать не время.
Жамеричеву оставалось только подчиниться. А через месяц он снова вернулся в полк.
Этот орден был очень дорог Василию Федоровичу. Потому он и передал его в музей родного города Рославля Смоленской области.
От автора
Бои, бои… Дороги зовут на запад.
Ясско-Кишиневская операция. Румыния. Освободительный поход в братскую Болгарию. Бои за освобождение многострадальной Югославии. Битва в Венгрии, превращенной гитлеровскими захватчиками в свой южный бастион, за который они держались с ожесточением обреченного. Ветераны 40-й гвардейской никогда не забудут неоднократные переправы под вражеским огнем через Дунай, бои за Секешфехервар… Они чем-то походили на бои под Сталинградом.
Немногие десантники из тех, кто в августе 1942 года пришел на защиту Сталинграда, дошли до австрийской столицы. Одни пали смертью храбрых,
Когда 40-я гвардейская Енакиевско-Дунайская Краснознаменная ордена Суворова стрелковая дивизия входила в Вену, мне тоже посчастливилось быть там. Я был уже в газете другого соединения. Но 40-я гвардейская так и осталась для меня родной. Потому что я видел ее рождение и прошел с ней от Дона до Днестра…
Есть такие строки:
Окопы старые Закрыты пашнями, Осколки острые Давно поржавели. Но память полнится Друзьями павшими, И сны тревожные Нас не оставили…Перед моим взором до сих пор стоят те, готовые на все ради защиты Родины, восемнадцатилетние пареньки, прибывшие в воздушно-десантную бригаду в октябре сорок первого. Те возмужавшие, закаленные в походах, пришедшие на Дон, чтобы грудью своей заслонить Сталинград. Те бесстрашные десантники-гвардейцы, которые в первых же боях остановили многократно превосходящего силами врага, в стодневной активной обороне отстояли плацдарм в малой излучине Дона, единственный участок на всем донском правобережье, где немцам так и не удалось прорваться к реке. И пошли дальше, на запад.
Как-то, разговаривая с товарищем-сталинградцем капитаном запаса Александром Чаплыгиным, я спросил:
— Сколько осколков тогда тебе перепало?
— Разве я считал! Граната разорвалась рядом, когда штурмовали немецкие траншеи. Пять, десять…
— А почему не пошел в санроту?
— Некогда было. Меня только что назначили командиром отделения. И вдруг я пойду лечиться! Что скажут бойцы о своем командире?.. Подумал: «Зарастет все!» И заросло…
В общем-то рядовой случай. Подобных на Дону было бессчетное количество. С передовой уходили только те, кто действительно не мог драться.
Много их, храбрых, беззаветно преданных Родине, партии, пало под Сталинградом, на тернистом пути к Победе. Другие на всю жизнь получили фронтовые отметины. Но мы победили…
Дивизия воспитала в своих рядах 5 Героев Советского Союза. Орденом Ленина награждено 11 человек, орденами Красного Знамени —154, Суворова — 6, Александра Невского — 21, Отечественной войны — 382, Красной Звезды — 2386, Славы — 351, медалями «За отвагу» и «За боевые заслуги» — 6819 человек.
Личный состав удостоен 12 благодарностей Верховного Главнокомандующего.
В работе над рукописью большую помощь автору оказали бывший начальник политотдела 40-й гвардейской стрелковой дивизии полковник в отставке П. И. Черенков, бывший командир 119-го гвардейского стрелкового полка полковник в отставке Я. М. Орлов, капитан запаса А. И. Чаплыгин, ветераны дивизии Е. С. Оглобля, А. П. Михалевич, Л. К. Зелинская, В. А. Скрипицин и другие. Спасибо за все вам, мои фронтовые друзья!
Илья Лебедев
ТРИДЦАТЬ ТРИ БОГАТЫРЯ