Крепкие мужчины
Шрифт:
– А как насчет Вебстера? – спросила она. – Остался еще Вебстер.
– В том-то и дело, Рут, – сказала миссис Поммерой печально. – Я всегда думала, что ты выйдешь за Вебстера.
– О, миссис Поммерой. Рут пересела поближе к своей подруге и обняла ее.
– Что случилось с Вебстером, Рут?
– Я не знаю.
– Он был самый умненький. Самый способный из моих сыночков.
– Знаю.
– Когда его отец умер…
– Знаю.
– Он даже расти перестал.
– Знаю, знаю.
– Он такой робкий. Он как дитя! –
– Да.
– У них много чего отобрали. Отца. Отцовское наследство. Лодку. Территорию для лова. Снасти.
– Знаю, – повторила Рут и ощутила приступ вины. Такое с ней бывало не раз, когда она думала о том, что ее отец выходит на лов омаров с ловушками мистера Поммероя.
– Жалко, что у меня нет для тебя еще одного сыночка.
– Что? Для меня?
– Чтобы ты вышла замуж. Жаль. Что у меня нет еще одного сына, чтобы он вырос нормальным. Хорошим.
– Перестаньте, миссис Поммерой. У вас все сыновья хорошие.
– Ты такая добрая, Рут.
– Кроме Честера, конечно. Честер нехороший.
– По-своему они неплохие. Но они недостаточно хороши для такой умной девочки, как ты, Рут. Знаешь, мне иногда кажется: начни я все сначала, я бы все исправила. – Миссис Поммерой снова расплакалась. – Что я такое говорю – женщина, родившая семерых парней?
– Все в порядке.
– И потом, не могу же я надеяться, что ты дождешься, пока вырастет ребенок, верно? Послушай меня.
– Я слушаю.
– Я сейчас говорю как чокнутая.
– Немножко, – согласилась Рут.
– Ох, не всегда получается так, как хочешь, наверно.
– Не всегда. Но иногда должно получаться.
– Наверно. Ты не думаешь, что тебе лучше жить с мамой, Рут?
– Нет.
– Здесь для тебя ничего нет.
– Неправда.
– Правда в том, что мне хотелось бы, чтобы ты была рядом, но это несправедливо. Нечестно. Для тебя здесь ничего нет. Здесь как тюрьма. Твой маленький Сан-Квентин. [12] Я всегда думала: «О, Рут выйдет за Вебстера». И еще я всегда думала: «О, Вебстеру достанется отцовская омаровая лодка». Я думала, что у меня все схвачено. Но никакой лодки нет.
12
Тюрьма Сан-Квентин находится в округе Марин, штат Калифорния. Открыта в 1852 году и является старейшей в штате. Здесь приводятся в исполнение смертные приговоры, для чего в тюрьме имеется газовая камера, но в последнее время применяются смертельные инъекции. Обычно в этой тюрьме казнили заключенных Алькатраса.
«Да и Вебстера почти нет», – подумала Рут.
– Ты никогда не думала, что тебе стоило бы жить там?
Миссис Поммерой вытянула руку и показала. Она явно хотела указать на запад, в сторону побережья и страны, лежавшей там, за побережьем, но она указала совсем не в ту сторону. Она указала в открытое море, но Рут поняла, что хочет сказать миссис Поммерой (она славилась тем, что ничего не понимает в направлениях).
– Знаете, для того чтобы остаться здесь, с вами, мне вовсе не обязательно выходить замуж за кого-то из ваших сыновей, – сказала Рут.
– О, Рут.
– Лучше бы вы мне не советовали уехать. Хватит и того, что мне об этом твердят моя мама и Лэнфорд Эллис. Мое место – на этом острове, я такая же здешняя, как все остальные. И забудьте о моей матери.
– О, Рут. Не говори так.
– Ладно, я не хотела сказать, чтобы вы о ней забыли. Но не имеет никакого значения, где она живет и с кем. Мне все равно. Я останусь здесь, с вами, или поеду туда, куда вы поедете.
Рут произнесла эти слова с улыбкой и поддела миссис Поммерой локтем так, как обычно делала та: шутливо и любовно.
– Но я никуда не собираюсь ехать, – сказала миссис Поммерой.
– Отлично. Я тоже. Это решено. Я с места не тронусь. Останусь тут насовсем. И никаких больше поездок в Конкорд. И никакого больше дерьма насчет колледжа.
– Ты не можешь давать таких обещаний.
– Я могу делать, что хочу. Я еще и не такого могу наобещать.
– Лэнфорд Эллис тебя бы убил, если бы услышал, что ты такое говоришь.
– К черту его. К черту их всех. С этой секунды, как только Лэнфорд Эллис мне скажет что-то сделать, я буду делать наоборот. К чертям Эллисов. Смотрите на меня! Смотри на меня, весь мир! Осторожней, крошка!
– Но почему ты хочешь провести жизнь на этом говняном острове? Теперь это не твой народ, Рут.
– Еще как мой. Ваш и мой. Если это ваш народ, то и мой тоже!
– Что ты несешь!
– У меня сегодня отличное настроение. Я сегодня могу давать грандиозные обещания.
– Похоже на то!
– Вы, конечно, думаете, что я просто треплюсь.
– Я думаю, что ты говоришь просто замечательно. И еще я думаю, что в конце концов ты сделаешь все, что захочешь.
Они просидели на крыльце еще час. Несколько раз выходила Опал с Эдди на руках – неизвестно зачем, ужасно скучная. Миссис Поммерой и Рут по очереди брали Эдди на руки и пытались подбрасывать его так, чтобы он их не зашиб. В последний раз, покинув крыльцо, Опал не ушла в дом. Она направилась к гавани. Сказала: «Пройдусь до магазина». Сандалии хлопали по ее пяткам, а ее здоровенный младенец чмокал губами, тяжело упершись ножками в ее правое бедро. Миссис Поммерой и Рут проводили взглядом мать с ребенком на руках, спускающуюся с холма.
– Ты как думаешь, я старо выгляжу, Рут?
– Вы выглядите на миллион баксов. Вы всегда были тут самой красивой.
– Ты сюда погляди, – сказала миссис Поммерой и приподняла подбородок. – У меня стала такая дряблая шея.
– Вовсе нет.
– Дряблая, Рут. – Миссис Поммерой оттянула пальцами кожу под подбородком. – Разве это не ужасно – как кожа обвисла? Я прямо как пеликан.
– Совсем вы не похожи на пеликана.
– Похожа. У меня бы сюда целый лосось поместился, как у гадкого старого пеликана.