Крепость дьявола
Шрифт:
Леманну такое поведение показалось странным. Сделав пару шагов вперед, Фридрих остановился и резко развернулся обратно.
– Как твое имя, солдат? – повелительно окрикнул парня Фридрих. – Что за неуставное поведение?
Вместо ответа, солдат, мгновенно сгруппировавшись, неожиданно бросился на него с неизвестно откуда появившимся ножом в руке. В глазах нападавшего сверкала такая бешеная ярость, что в первое мгновение Фридрих опешил, едва успев увернуться от сверкнувшего прямо перед его лицом клинка.
Нырнув внутрь подземного хода, диверсанты оказались в длинном нешироком тоннеле, сумрачном
Дорогу освещали себе небольшим фонариком, позаимствованным у мертвых эсэсовских солдат. Луч света спугнул какое-то зверье, спрятавшееся в щели под потолком: товарищи внезапно услышали шум крыльев и странный тонкий писк.
– Летучая мышь, – предположил Пантелей, следующий замыкающим группы.
– А они кусаются? – напряженным шепотом спросил Лёшка.
– Тсс! Двигаемся молча! – шикнул на него Ремизов, недовольно обернувшись и для наглядности погрозив кулаком.
Идти приходилось все время в гору: лаз начинался у подножия замка, метрах в пятистах от крепостных стен, и постепенно забирал вверх. Наконец, впереди забрезжил свет мигающей электрической лампочки. С этого момента нужно было быть начеку – диверсанты вышли из тоннеля и добрались до крепостных казематов.
Пантелей без лишних объяснений, остановился и полез в рюкзак, доставая оттуда гранату и принадлежности для подготовки ловушки, а переодетые немцами Ремизов и Лёшка Дубинин двинулись дальше с целью обыскать подземелье и найти своего товарища.
Сразу за поворотом коридор раздваивался: основной тоннель шел прямо, а по левой стороне его ответвление заканчивалось коротким тупиком, в котором из распахнутой настежь двери лился яркий электрический свет, и слышались чьи-то возбужденные громкие голоса.
Ремизов замер и прислушался: речь изобиловала специфическими терминами, смысл которых Юрий не понимал. Сделав знак рукой Лёшке, чтобы тот не двигался, Ремизов подкрался к двери и осторожно заглянул внутрь: посреди скопления многочисленных непонятных приборов, мигающих ламп и проложенных кабелей перемещались гражданские в белых медицинских халатах. Один из них (судя по всему главный) – солидный немолодой мужчина с аккуратно подстриженной бородкой и обширной лысиной на макушке, стоял напротив небольшого, вделанного в стену окна, за пультом с большим количеством различных кнопок и рычагов. Перед собой он держал бумаги с какими-то записями, с которыми он, то и дело, сверялся. Было очевидно, что здесь расположилась научная лаборатория. Военных поблизости не наблюдалось, что Ремизов счел добрым знаком.
Не увидев в помещении никого, кто хотя бы отдаленно напоминал Яшку Зимина, Ремизов отпрянул назад и махнул рукой Лёшке, делая знаки двигаться дальше по основному коридору.
Пропустив напарника вперед, Юрий подергал первую же попавшуюся по пути дверь за ручку – та легко поддалась. Ремизов заглянул внутрь: в нос тут же ударил до боли знакомый тошнотворный запах – помещение подозрительно напоминало прозекторскую. Внутри оказалось пусто: только отполированные металлические столы, медицинские каталки и множество непонятных склянок. Юрий сообразил, что именно отсюда солдаты и оттащили на свалку мешки с мертвыми телами. Ремизов прикрыл дверь обратно, тихо повернув ручку так, чтобы замок не щелкнул.
Ушедший вперед Лёшка уже проверял следующую дверь: она оказалась заперта. С внутренней стороны послышались тихие стоны. Лёшка нетерпеливо отодвинул в сторону небольшую металлическую планку, закрывающую смотровое окошко, вделанное в верхнюю половину двери, и заглянул через него в помещение.
– Что там? – прошептал ему на ухо бесшумно подошедший Ремизов.
– Темно, ничего не видно, – тоже шепотом ответил Дубинин и посветил в щель фонариком.
Электрический луч побежал по внутренней стене и выхватил из темноты очертания человеческой фигуры, полулежащей на голом каменном полу, с руками, прикованными к толстому железному кольцу, вделанному прямо в стену. Лёшка посветил ему в лицо: мужчина сощурился, отворачиваясь от слепящего в глаза света фонарика. Свет побежал дальше – еще один человек, сжавшийся в комок и подтянувший колени к тощей груди, лежал спиной к входу на металлической койке в углу помещения.
– Яшка, ты здесь? – прошептал в открытую дверную щель Дубинин.
В ответ он услышал лишь новые стоны и неразборчивое бормотание.
– Нужно открыть эту чертову дверь, здесь пленные! – Лёшка яростно засверкал глазами и полез за ножом, чтобы попытаться взломать замок.
Ремизов настороженно оглянулся по сторонам. За поворотом раздались уверенные мужские шаги – к ним навстречу кто-то неуклонно приближался. В один прыжок, подскочив к Лёшке, Юрий молниеносно захлопнул задвижку смотрового окошка.
– За мной! – одними губами прошептал Ремизов товарищу и тут же метнулся к незапертой двери прозекторской, скрывшись за ней.
Лёшка замешкался всего лишь на долю секунды, и это изменило всё.
Из-за поворота вышел высокий молодой офицер в форменной фуражке, он явно торопился и буквально налетел на не успевшего спрятаться диверсанта. Лёшка запаниковал и не сообразил, что он притворяется солдатом, а значит – офицеру требуется отдать честь. Этого оказалось достаточным, чтобы эсэсовец заподозрил подвох, и когда тот окликнул Лёшку, то парню не оставалось ничего другого, как пойти в атаку.
Перехватив нож, Дубинин бросился на офицера, намереваясь перерезать ему горло. Однако тот успел уклониться от выпада – лезвие прошло в нескольких сантиметрах от незащищенной воротничком шеи немца. Когда секундный шок прошел, офицер среагировал мгновенно, отразив следующий бросок Лёшки блоком выставленной и согнутой в локте руки, а затем и сам перешел в контратаку, вцепившись диверсанту в плечо и пытаясь вывернуть ему руку с оружием.
Дубинин сделал последнюю отчаянную попытку вырубить противника, полоснув офицера ножом, но всего лишь разрезал ему рукав кителя. С силой оттолкнув от себя противника, немецкий офицер успел выхватить из кобуры «Вальтер Р38» и с бедра, не целясь, несколько раз выстрелил в прыгнувшего на него Лёшку.
С такого близкого расстояния промахнуться было практически невозможно: пули попали Лёшке в грудь и живот. Смертельно раненый Дубинин замер на одно мгновение, опустив глаза вниз, недоуменно рассматривая раны, а затем рухнул, как подкошенный, прямо под ноги немецкому офицеру.
На шум борьбы уже бежали солдаты гарнизона: караульный, услышав выстрелы, вызвал подкрепление. Из дверей лаборатории испуганно выглядывали ученые.
Фридрих Леманн с отвращением взглянул на мертвое тело и, спокойно переступив через него, сделал несколько шагов навстречу негодующему доктору Груберу.