Крепость дьявола
Шрифт:
Оба – отец и дочь – замолчали, не находясь, что сказать друг другу на прощание.
– Можешь уже идти, я тебя более не задерживаю, – довольно грубо прервал затянувшуюся паузу Клаус Грубер. – Через час, внизу тебя будет ждать машина, которая отвезет тебя на станцию железной дороги.
Мария кротко кивнула в ответ и безвольно поплелась к выходу, тихо затворив за собой тяжелую дубовую дверь. Между тем, доктор Грубер, разрешив личную проблему, незамедлительно переключился на более важные вопросы, полностью погрузившись в свои дела. Выйдя из-за стола, он вслед за дочерью покинул свой мрачный кабинет и бодрым шагом направился
Мария уже почти дошла до своей комнатки, расположенной в угловой части замка, как сообразила, что отцовский кошелек, так и остался лежать на письменном столе его кабинета. Несмотря на охватившие девушку чувство обиды и гнева на отца, прагматическая сторона ее характера взяла верх над душевным волнением – отказываться от солидной денежной суммы Мария не планировала. По этой причине, девушка развернулась и почти бегом направилась обратно.
Осторожно постучавшись и не получив ответа, Мария приоткрыла дверь в отцовский кабинет и заглянула внутрь. В помещении никого не оказалось, и Мария, осмелев, зашла в большую, пропахшую застарелой пылью комнату и направилась прямиком к письменному столу.
Быстро обнаружив лежащий на видном месте потертый кожаный кошелек, девушка уже было протянула к нему руку, чтобы забрать, как она случайно заметила примостившийся на углу массивной столешницы дневник доктора Грубера.
Поддавшись внезапному импульсу, Мария схватила тетрадь и вместе с кошельком засунула ее себе под растянутую шерстяную кофту грубой домашней вязки, а затем, стремглав выскочила обратно в коридор. В этот момент девушка и представить себе не могла, к каким последствиям в будущем приведет этот её спонтанный поступок.
Оберштурмбанфюрер Гаус наслаждался классической музыкой, успокаивая совершенно расшатанные нервы. Сидя в глубоком мягком кресле, он выстукивал маршевый ритм носком своего начищенного до блеска сапога. Как же ему надоело это злосчастное место!
Герр Гаус был мужчиной импозантным и большим любителем женщин, за что и пострадал, когда его очередной адюльтер с супругой одного уважаемого чиновника был весьма некстати рассекречен. Именно это обстоятельство и послужило причиной отправки оберштурмбанфюрера в эти богом забытые края.
В дверь настойчиво постучали, и в кабинет вошел доктор Грубер с плотной картонной папкой подмышкой.
– Это необходимо передать руководству: мой отчет о результатах последних исследований, – сразу перешел к делу Клаус Грубер, протягивая папку оберштурмбанфюреру.
– Машина уезжает через полчаса, – лениво наклонившись и взяв документы в руки, ответил герр Гаус. – Кстати, мне донесли, что Вы отсылаете свою очаровательную дочурку? Очень жаль, Вы окончательно лишаете нас приятного женского общества.
В ответ доктор Грубер лишь сердито поиграл желваками.
«Сволочь, наверняка знает и причину, и виновника, но молчит», – подумал он про себя.
– Присаживайтесь, – добродушно предложил оберштурмбанфюрер, указывая на соседнее кресло. – Расскажите, как продвигаются Ваши исследования.
– Всё весьма и весьма любопытно, – оживился профессор, оседлав своего любимого конька. – Под воздействием прибора происходит высвобождение психической энергии необычайной мощности, под влиянием которой начинаются необычные физические трансформации. Аппаратура фиксирует невероятное усиление мозговой активности, и если нам удастся отыскать правильную частоту и силу воздействия, то мечта Фюрера о создании сверхчеловека воплотится в действительности.
Герр Гаус, будучи человеком, совершенно далеким от науки, внезапно заинтересовался темой. Безусловно, теперь оберштурмбанфюрер был крайне заинтересован в успехе проводимых опытов, который открывал бы для него невероятные личные перспективы. Например, результаты исследований можно было бы выгодно продать американцам. Подавшись вперед, он раскрыл папку и начал с интересом просматривать отчет доктора Грубера, мучительно пытаясь разобраться в профессиональных терминах, которыми изобиловали документы.
– Если я не ошибаюсь, пациент во время последнего эксперимента не выжил? – пробормотал герр Гаус, перелистывая страницы доклада.
– К сожалению, да, – шумно вздохнул доктор Грубер. – Судя по всему, искусственное ускорение функций мозга привело к существенным физическим перегрузкам человеческого организма.
– Что показало вскрытие? – не отрывая глаз от документов, спросил у него оберштурмбанфюрер. – Только не умничайте, объясните своими словами!
Профессор высокомерно поднял одну бровь, чувствуя в этот момент свое интеллектуальное превосходство над собеседником.
– Попробую Вам пояснить на примитивном уровне. Энергетический взрыв привел к тому, что мозги испытуемого превратились в подгоревшее желе. А вот с другими частями тела все обстоит гораздо интереснее. Я бы даже сказал – загадочно.
Эсэсовец резко обернулся к профессору, ожидая подробностей.
– Судя по всему, мозг отдал телу приказ на запуск всех процессов регенерации, причем в гиперускоренном темпе. Сравнительный анализ медицинских показателей, снятых до и после эксперимента, показал, что всего лишь за краткий промежуток времени (а эксперимент длился не более получаса), у сорокалетнего подопытного полностью исчез давнишний шрам от аппендицита. Состояние внутренних органов нашего испытуемого соответствует возрасту молодого мужчины, не старше двадцати пяти лет. И это только видимые изменения. Мы взяли отборы проб, которые были сразу отправлены на химический анализ. Будем искать аномалии в крови и тканях, которые возможно дадут нам ответы, как тело под влиянием разума стало вырабатывать «эликсир молодости».
Глава 6
В ту ночь, когда Лёшка Дубинин вернулся из разведки один, без друга, заснуть не удалось никому. Лишь под утро измучившийся физически и душевно парень начал зевать и вскоре задремал, свесив голову себе на грудь.
– Ты, командир, тоже поспал бы пару часиков, – по-отечески заботливо проговорил Пантелей, обращаясь к Ремизову. – А я пока прогуляюсь тут рядышком, голову проветрю.
– Иди уже, а я здесь покараулю, – устало махнул рукой Юрий.
Чтобы справиться с одолевающим сном, Ремизов подошел к краю водопада, и, наклонившись, зачерпнул оттуда горсть воды в подставленные ладони. Кожу рук обожгло, будто ножом резануло – вода оказалась ледяной. Юрий тут же плеснул ею себе в лицо, а затем – еще раз. Сон – как рукой сняло. Когда Ремизов распрямился обратно, то Пантелея рядом уже не оказалось: сибиряк обладал исключительной способностью появляться и исчезать в пространстве, словно бестелесный лесной дух.