Крепость дьявола
Шрифт:
Вот и в этот раз, он уже было замахнулся на дочь, намереваясь дать ей жесткую пощечину, как в кабинет без стука ворвался чрезвычайно взволнованный младший офицер охраны.
– Доктор Грубер, Вас срочно вызывает к себе оберштурмбанфюрер Гаус.
– Это не может подождать? – недовольно отозвался Клаус Грубер, оглядываясь через плечо.
– Никак нет! Дело не терпит отлагательства, – щелкнул каблуками офицер.
– Иди к себе и не смей выходить, пока я не решу, что с тобой делать дальше, – прошипел на ухо дочери доктор Грубер, после чего резко развернулся и стремительно вышел из кабинета.
Мария осталась
Уважаемый профессор Берлинского университета, Клаус Грубер был страстно увлечен наукой и фанатично предан Третьему Рейху, и воспитанием единственной дочери практически не занимался до тех пор, пока полгода тому назад ему не пришло трагическое известие о смерти супруги от острого туберкулеза. Здраво рассудив, что негоже оставлять молодую девушку одну, без присмотра, в находящемся на военном положении Берлине, доктор Грубер, хотя и не слишком охотно, но все же забрал ее к себе.
Очутившись в старинном замке, куда ее привезли тайно, под покровом темноты и с завязанными глазами, Мария, по сути, стала еще одной его пленницей. Покидать пределы крепости ей не дозволялось, и девушка отчаянно скучала. Совсем еще юная, белокурая немка была единственной особой женского пола в гарнизоне, если не считать пожилой глуховатой кухарки из местных, которая старалась не покидать пределы своей кухонной вотчины и боялась новых обитателей замка, как огня.
Марию можно было бы назвать даже хорошенькой, если бы не тяжеловатая нижняя челюсть, унаследованная от отца. Зато у нее была ладная фигурка, подчеркнутая женственными приталенными платьями «в цветочек», а в её глазах нежно василькового цвета можно было запросто утонуть, лишь однажды заглянув в их загадочную глубину.
В дела доктора Грубера Мария не вникала, да ей бы и не разрешили. Гулять по замку можно было тоже только по строго определенному маршруту, ни в коем случае даже не пытаясь спуститься в подвальные помещения, которые неусыпно охранялись военными. Офицеры поглядывали на нее с интересом и даже некоторым вожделением, но приставать боялись, получив на этот счет от руководства четкие и недвусмысленные указания. Поэтому основным ее развлечением стало чтение – благо в замке оказалась огромная библиотека, собранная, по всей видимости, ни одним поколением владельцев этой мрачной каменной крепости.
Погрузившись в мир фантазий и девичьих грез, предоставленная сама себе, Мария страстно желала любви – такой же всеобъемлющей и прекрасной, как это описывалось в романах, которыми она зачитывалась. Оставалось только выбрать объект своего романтического внимания, которым вскоре стал двадцатипятилетний красавец оберштурмфюрер – Фридрих Леманн. Молодой человек происходил из почтенной семьи германских фабрикантов, получил хорошее образование и подавал большие надежды.
Девушка настойчиво попадалась молодому офицеру на глаза, постоянно придумывала разные, самые незначительные поводы, чтобы обратиться к нему, и в конечном итоге, добилась его внимания. Внезапно вспыхнувшие чувства, страстные поцелуи украдкой в укромных уголках замка, в результате привели к неизбежному – Мария обнаружила, что ждет ребенка. Узнав об этом, Фридрих откровенно испугался.
– Господи, что же нам теперь делать? Сколько у тебя уже месяцев?
– Почти шесть. Я не сразу поняла, что со мной происходит. Но ты не волнуйся! Я поговорю с отцом, и мы поженимся, – наивно улыбаясь, ответила ему Мария.
– Ни в коем случае! – схватился за голову Фридрих. – Ты не понимаешь – твой отец – ужасный человек, ты многого о нем не знаешь. Он просто уничтожит меня!
Улыбка медленно сползла с лица девушки, её васильковые глаза в одно мгновение потухли, наполнившись слезами.
– Не бойся – я никому не скажу, кто – отец ребенка! – твердо произнесла Мария, посильнее запахнув на груди объемную вязаную кофту – ей внезапно стало очень холодно.
Оберштурмбанфюрер Гаус стоял у большого сводчатого окна своего кабинета, спиной к входной двери, скрестив руки на груди. Он был крайне взвинчен. Согласно донесению, сегодня ночью в окрестностях замка разбился вражеский самолет. Отзвуки взрыва не на шутку испугали население местной деревеньки, расположившейся неподалеку, у подножия скалы, на которой возвышалась крепость. Весь гарнизон замка был поднят по тревоге.
Взвод солдат СС немедленно отправился к месту взрыва. Предварительный осмотр обломков показал, что это был Ли-2 советского производства, без нанесенных на корпусе опознавательных знаков.
Сначала солдаты нашли только сильно обгоревшие трупы пилотов. Позже, прочесывая местность в районе гибели самолета, военным также удалось обнаружить в паре километров от места аварии обрывки парашюта, застрявшие в густых древесных зарослях. Это, однозначно, указывало на то, что из горящего самолета сумел спастись, по крайней мере, один человек. К величайшему неудовольствию оберштурмбанфюрера, все следы, оставленные неизвестным парашютистом, размыло после прошедшего накануне сильного ливня, и теперь оставалось только гадать, в каком направлении он скрылся.
«Совпадение или спланированная акция?» – рассуждал герр Гаус. – «Почему именно сейчас, когда мы отослали донесение руководству «Аненербе» о качественном прорыве в исследованиях доктора Грубера?»
Сзади, на почтительном расстоянии от оберштурмбанфюрера, стоял оберштурмфюрер Фридрих Леманн. Его взвод отвечал за безопасность внешнего периметра, а также охрану пленных, которых регулярно доставляли в замок для использования в экспериментах доктора Грубера. Фридрих только что закончил докладывать о ночном происшествии и результатах поисковой операции, и сейчас терпеливо ждал приказаний.
Неожиданно входная дверь распахнулась, и в кабинет ворвался безо всякого предупреждения, собственной персоной, начальник лаборатории – Клаус Грубер.
– В чем, собственно, дело? Зачем Вы меня вызвали, герр Гаус? – доктор почти кричал. Было заметно, что он чем-то страшно раздосадован.
Фридрих непроизвольно вздрогнул при появлении господина Грубера.
«Он знает. И сейчас расскажет обо всем оберштурмбанфюреру», – подумал он.
Однако скоро выяснилось, что Фридрих ошибся в своих предположениях. И доктору, и начальнику гарнизона в настоящий момент не было абсолютно никакого дела до амурных похождений оберштурмфюрера Леманна.