Крепость королей. Расплата
Шрифт:
У Матиса перехватило дыхание. Он действительно рассказал Гейеру про Агнес за кружкой вина. Правда, умолчал об обстоятельствах ее похищения. Может, рыцарь и вправду что-нибудь выяснил?
— Что… что с ней? — спросил он осторожно.
— Что-то определенное сказать не могу. Но неподалеку от Вюрцбурга нам попались несколько вражеских шпионов. Мы захотели узнать, как велика армия Трухзеса. Пленные утверждают, что у них есть передвижная пивоварня, винокурня, кузницы, шлюхи, бродячие проповедники и, вроде бы, группа артистов с обезьяной…
Гейер выдержал многозначительную
— Это все, что мне известно, Матис. Может, это и другая обезьяна, но я решил, что вы заслужили хоть проблеск надежды. — Он улыбнулся. — Только не вздумайте бежать сломя голову. Вы нужны нам здесь. Тем более что встречи с войском Швабской лиги нам в любом случае не избежать.
Матис нерешительно кивнул.
— Обещаю, что начатое здесь я доведу до конца. Но после…
Мощный взрыв сотряс землю. В расположенной поблизости евангелической церкви со звоном разлетелись несколько витражей и вернули Матиса в суровую реальность.
— Проклятье, это на Николаусберге, — прокричал он сквозь шум. — Я же говорил Мельхиору и его людям, чтоб не начинали обстрел до рассвета!
— А может, это и не они вовсе, — заметил Гейер.
Он взглянул в сторону крепости. Со стен одна за другой вспыхивали красные молнии. За вспышками нарастал грохот.
— В любом случае, я сейчас же отправлюсь в Роттенбург, чтобы раздобыть орудия. Когда вернусь, либо крепость падет, либо мы двинемся дальше.
С этими словами рыцарь скрылся в суматохе.
— Постойте! — закричал ему вслед Матис. — Войско Швабской лиги! Где мне его найти?
Но Флориан Гейер уже скрылся из виду.
Шум и крики становились все громче. По переулкам в сторону Мариенберга бежали вооруженные косами и серпами крестьяне. К Матису, задыхаясь, подбежал бородатый командир отделения с наскоро подписанным клочком бумаги.
— Начинай обстрел, приказ сверху! — тяжело дыша, сообщил крестьянин. — Нельзя терять времени!
— Так ведь еще… — начал было Матис, но широкоплечий мужчина со злостью толкнул его в грудь.
— Ты оглох? Наверху так решили! Ну, пошевеливайся!
Матис покачал головой. Он думал сначала воспротивиться, но потом подозвал закрепленных за ним крестьян. Они вместе зарядили орудия и принялись палить в темноту.
«До чего бессмысленно, — думал Матис. — Мы только зря расходуем боеприпасы. Пора уходить отсюда».
Набивая пушку едким порохом и вслушиваясь в знакомое шипение в запальном отверстии, Матис не переставал думать об Агнес. Он отметал пугающую мысль, что Гейер, возможно, говорил о другой обезьяне. У него снова появилась надежда, хоть и мизерная.
Одно только это заставляло его работать быстрее.
Обстрел продолжался до самого вечера и возобновился на следующий день. Но кроме грохота, он ничего не дал. Снаряды пробивали рытвины в склонах, некоторые ядра застревали в толстых стенах Мариенберга. Выстрелы гремели один за другим, но особых повреждений не наносили. Осаждающие постепенно теряли терпение.
— Какого черта ты холм расстреливаешь? — кричал на Матиса
— Так сам попробуй, если такой умный!
Матис сдерживался с трудом. Ему выдали плохой порох и слишком короткие, гнутые фальконеты — и, несмотря на это, требовали от него чуда.
— Из этих пушек в упор в стену не попадешь! — продолжал он ругаться. — Если Гейер не вернется с тяжелыми орудиями, можем сворачиваться.
— Ну да! Просто прицелиться не можешь, вот и всё… Погоди, вот Гёц узнает, будут тебе неприятности.
— Пускай Гёц меня в…
Их перебранка утонула в оглушительном грохоте, за которым последовали вопли. Матис повернул голову и увидел, что разорвало одну из расположенных посередине серпентин. Пушку разнесло на куски, словно по ней врезал кулаком великан. Над землей клубился черный дым. Когда он рассеялся, взорам предстали несколько изуродованных крестьянских тел. Сколько их было, Матис не смог бы сказать при всем желании. Всюду валялись оторванные конечности, из туловища возле орудия хлестала кровь. Чуть дальше по переулку, точно призраки, с черными от копоти лицами шатались еще несколько крестьян, зажав уши руками.
— Ты… ты за это ответишь! — закричал командир на Матиса, в ушах у которого до сих пор звенело. — Нельзя было тебя, сопляка, к орудиям допускать! Нельзя!
— Ну и кто бы ими занимался? Горстка батраков или, может, медник Паулюс? В последний раз я видел его пьяным в городском рву.
— Тихо, черт возьми! — раздался низкий, не терпящий возражений голос.
Гёц фон Берлихинген протолкался сквозь толпу раненых и любопытных. Крестьяне с ропотом расступились. Рыцарь бросил взгляд на разорванное орудие, после чего повернулся к Матису.
— Пушки заряжать обязан орудийщик, — сказал он грозно и указал железной рукой на стонущих раненых. — Твоя вина в том, что мы теперь потеряли полдюжины людей и серпентину.
Матис побагровел.
— Не я заряжал ее! Это кто-то из ваших крестьян. Если палить приходится целый день, то одного орудийщика явно не хватит. Впрочем, можете сами встать тут с фитилем, господин рыцарь.
Берлихинген вздрогнул. Он поднял железную руку, словно собирался ударить Матиса, а потом снова опустил. Рыцарь понимал, что и к нему, и к Гейеру многие из крестьян относятся по меньшей мере с недоверием. Слишком велико было отвращение к богатым дворянам.
— На сегодня ограничимся предупреждением, — проворчал наконец Берлихинген. — Будем надеяться, что впредь ты будешь прилагать больше усилий.
Он развернулся к обступившим их крестьянам и крикнул:
— Обстрел продлится до вечера! Потом прославленный Черный отряд Гейера пойдет на штурм. И будь что будет!
Крестьяне возликовали, один Матис в ужасе взглянул на рыцаря.
— Но… для многих это означает смертный приговор! — выдавил он. — Нам не пробить брешь к этому времени. Тем более если Гейер не успеет вернуться с тяжелыми орудиями!