Крепость королей. Расплата

Пётч Оливер

— Собор Шпейера! — Матис издал тихий стон и растерянно уставился на рисунок. — Точно! Мы всего несколько дней назад проходили мимо него. Спереди у него в самом деле такой вид… К тому же рыцаря Иоганна настигли в Шпейере. Не исключено, что перед этим он спрятал в соборе копье. Но надпись…

— «Место, где всякой вражде приходит конец», — перебила его Агнес. — Сначала я думала, что это просто собор, место, где царит мир. Но потом вспомнила всех кайзеров и королей в подземелье. Королей салической династии, Вельфов, Гогенштауфенов и Габсбургов. Многие из них враждовали, каждый хотел

привести свой род к власти. Но есть место, где любая вражда заканчивается, — она выдержала короткую паузу. — И место это располагается в самом сердце собора.

Мгновение царила полная тишина. Слова Агнес разносились эхом по разрушенному залу. Потом Мельхиор рассмеялся и повернулся к остальным.

— Императорский склеп! — Лжеменестрель радостно хлопнул в ладоши, жест весьма странный среди всех этих разрушений и покойников. — Восхитительно! Лучшего тайника действительно не найти! Место, где всякой вражде приходит конец… И как я сам не догадался!

Агнес кивнула.

— Когда Констанция с Иоганном разделились, Вельф, должно быть, сказал жене, как намеревается поступить с копьем. Уже тогда императорский склеп Шпейера был известен далеко за пределами Пфальца.

— Императорский склеп? — Граф в недоумении взглянул на Мельхиора и Агнес. — Не понимаю…

— В соборе Шпейера находится гробница, в которой покоятся сразу восемь немецких королей и кайзеров, — пояснила Агнес. — Среди них представители салической династии, Гогенштауфенов и Габсбургов. Филипп, сын Барбароссы, к примеру, или император Рудольф Габсбург…

— А также их супруги и несколько епископов, — перебил ее Мельхиор. — Когда-то они враждовали, но теперь премило покоятся друг подле друга. Всего там, думаю, около двадцати гробов. Что ж, придется нам засучить рукава…

Он оглянулся на трех ландскнехтов, знаком подозвал их поближе и заявил дружеским тоном:

— Юный мастер Виленбах составит нам компанию. Проследите за тем, чтобы до тех пор он не наделал глупостей. — С улыбкой повернулся к Матису. — Мы проделали вместе долгий путь, но все рано или поздно заканчивается. Хорошо, что, вопреки этому, вы хотите помочь нам. Судя по всему, в Шпейере придется поработать лопатой.

— Например, вырыть себе могилу, — добавил граф.

Потом развернулся и направился к лестнице во двор.

* * *

Примерно через три часа на крепостном кладбище собралась весьма необычная траурная процессия, чтобы предать земле останки Констанции.

Агнес невольно вспомнила похороны Мартина фон Хайдельсхайма около года назад. Отец тогда был еще жив, и отец Тристан произносил надгробную речь. Камеристка Маргарета, кухарка Хедвиг, Ульрих Райхарт и остальные стражники — все тогда были в Трифельсе. Теперь кого-то не стало, а кого-то разбросало по свету. Стражники Эберхарт и Гюнтер бесследно пропали. Агнес не знала, погибли они, защищая крепость, или же успели вовремя скрыться.

По крайней мере, кухарка Хедвиг пережила тогда нападение. Местные угольщики, которых граф вызвал разгребать завалы, рассказали Агнес и Матису, что Хедвиг укрылась у сестры в Квайхамбахе. От тех же угольщиков они узнали, что матери Матиса и маленькой Мари удалось сбежать

прошлой ночью. Когда начался обстрел, они выбрались через брешь в стене и побежали в Анвайлер.

И вот Агнес с Матисом, графом и Мельхиором стояли перед вырытой наскоро ямой, в которой покоился небольшой сундук, окованный железом. Рядом находилась могила Филиппа фон Эрфенштайна с простеньким надгробием. Возле ограды дремали несколько ландскнехтов, назначенных охранять пленников. На заднем плане высились черные от копоти крепостные стены с множеством пробоин. Главная башня походила теперь на треснувший зуб великана. Агнес с трудом представлялось, что когда-то эти развалины были ее домом.

Словно в трансе, она смотрела на сундук, принесенный из ее бывшей спальни. Знаменитая книга о соколиной охоте, как и большая часть библиотеки была уничтожена крестьянами. Теперь сундук служил гробом для выбеленных костей ее прародительницы. Два ландскнехта достали из подземелья останки Констанции. Едва они покинули императорский зал, башня над ними содрогнулась, и проход окончательно завалило. Агнес грустно улыбнулась. Теперь Барбаросса и прочие кайзеры с королями вновь обрели покой и могли дальше спать под Трифельсом.

Тайна подземного зала была скрыта навеки.

— In nomine Patris et Filii et Spiritus Sancti. Amen [22] .

Агнес пробормотала молитву за упокой Констанции и высыпала на сундук горсть земли. Матис рядом взялся за лопату и принялся неторопливо засыпать могилу. Последние события явно не прошли для него бесследно. Он хромал, лицо было в синяках, в уголках рта засохла кровь. И все-таки юноша излучал спокойствие и бесстрашие, чем удивил Агнес. Казалось, он примирился со своей участью.

22

Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь (лат.).

«Как и я, — подумала Агнес. — Мы отправимся в Шпейер и вместе там умрем. Как в свое время Констанция с Иоганном».

Она опустилась на колени, перекрестилась и в последний раз провела рукой по свежей могиле.

Покойся с миром, Констанция. Скоро я последую за тобой…

— Ну наконец-то, — неожиданно объявил граф громким голосом. Он хлопнул в ладоши и подал знак ландскнехтам возле ограды. — Привяжите обоих к седлам, и давайте уже выдвигаться. Чем быстрее обернемся, тем лучше.

Ландскнехты схватили Агнес и Матиса и потащили к группе лошадей, стоявших в нижнем дворе. На ходу женщина оглянулась на трупы крестьян, висевшие на крепостных зубьях. Некоторые из них погибли еще от пуль или солдатских клинков, одежда их была изорвана и пропиталась кровью. Тела покачивались под слабыми порывами ветра, и на них уже слетались первые вороны.

— И так будет с каждым, кто восстанет против знати! — прокричал Фридрих своим людям. — Теперь ни один крестьянин не посмеет подняться против своих полноправных господ. Пускай висят там, пока кости их не осыплются.