Крепость на дюнах
Шрифт:
Железнодорожники спешно формировали составы, даже стали ставить на польские вагоны колесные пары для советской, более широкой колеи. И завтра должны были уйти на Ригу несколько составов с эвакуированными жителями. Необходимо было вывезти семьи военных и совслужащих, а также необходимое и ценное оборудование.
Ушли час назад на восток транспортеры с мощными 180 мм пушками — пришел приказ командования КБФ о выводе из города 18-й артиллерийской железнодорожной батареи. Из гавани в сопровождении катеров охранения вышло в Ригу больше десятков транспортов, а также несколько подводных лодок из бригады, что были полностью готовы к ведению боевых действий. Сейчас спешно готовились к выходу в море боевые корабли, которые стояли на ремонте на заводе «Тосмаре», и главным из них были эсминец «Ленин», две средние подводные лодки типа «С» и ледокол «Силач». Требовалось лишь время, и ситуация на южном направлении позволяла надеяться, что два-три дня еще будет выиграно…
— Товарищ дивизионный комиссар! Только что позвонил в штаб майор Зайцев, я вернулся обратно и командир мне сказал, что из дивизии, ссылаясь на штаб ВВС фронта, из которого поступил приказ, нашему полку надлежит перелететь на аэродром под Ригой! Якобы существует угроза, что немцы захватят наш аэродром!
Майор был бледен, эта новость оглушила его не меньше, чем Николаева. Серафим Петрович сцепил зубы, чтобы не выругаться. Дрожащими пальцами закурил папиросу и принялся вслух размышлять:
— А вам не кажется, товарищ майор, что весь день командование и штаб ВВС отдает какие-то донельзя странные приказы. До полудня категорически запрещают вести боевые действия против вражеской авиации, потом запрет снимают, и опять вводят иной — наносить штурмовые удары по колоннам противника. Да, сколько раз сегодня майора Зайцева грозили отдать под суд за невыполнение приказов, за то, что он осмелился начать воевать с немцами в воздухе по приказу начальника гарнизона?!
— Два раза, товарищ дивизионный комиссар!
— А сейчас приказывают начать перебазирование, когда враг далеко от города. А это значит, что целый истребительный полк, полностью боеспособный, одержавший первые победы над врагом, вынужден будет бросить неисправные боевые машины и перелететь, а все его наземные службы отправятся следом автотранспортом. Скажите мне честно, майор — на сколько дней ваш полк выпадет из боевой работы и не сможет наносить эффективные удары по врагу?!
— Как минимум сутки, товарищ дивизионный комиссар!
— Вот вам и ответ — эти приказы командования и штаба ВВС либо паникерство, или чистейшей воды вредительство, что не исключает предательства! Вверенный мне 41-й укрепрайон фронтового подчинения, а потому я могу напрямую связаться с Ригой!
Николаев снял трубку коммутатора УРа и сказал:
— Связь с Ригой есть? Меня надо соединить с членом Военного Совета фронта корпусным комиссаром Диброва. Как нет связи?! А связь с Москвой есть?! Есть! Соединяйте немедленно с Главпуром РККА, там я записал номер армейского комиссара 1-го ранга Мехлиса.
Николаев скривил губы, ему очень не хотелось делать этот звонок. Но ситуация того требовала, слишком много непонятных странностей было в приказах от командования ВВС Северо-Западного Фронта. Он поднял голову и посмотрел на побледневшего майора — все прекрасно знали, какая репутация была у начальника Главного Политического Управления РККА и народного комиссара государственного контроля. И то, что виновным он может сам оказаться, прекрасно понимал. И, тем не менее, посчитал, что поступает совершенно правильно, так как за эти несколько часов подобными приказами можно полностью дезорганизовать боевую деятельность авиации фронта.
— Я не могу перепрыгивать через голову вышестоящего командования как комендант 41-го укрепрайона, но звание дивизионного комиссара обязывает меня принять должные меры и немедленно сигнализировать о подобных случаях партийному руководству напрямую!
Глава 2
23 июня 1941 года
Цирава — Либава
Комендант 41-го укрепрайона
дивизионный комиссар Николаев
— Товарищ капитан, — Серафим Петрович безразлично посмотрел на три «шпалы» в красных петлицах. В органах НКВД были введены специальные звания со знаками различия, совершенно не имевшие никакого соотношения с теми, что были приняты в армии. Так «сержант госбезопасности» носил в петлицах два «кубаря» армейского лейтенанта, а тот же лейтенант милиции на своих синих петлицах имел целую «шпалу», как обычный капитан пехоты или артиллерии. А вот два ромба, наподобие тех, что были у коменданта укрепрайона, дивизионного комиссара, равные прежнему комдиву или дивинтенданту, имел «старший майор» госбезопасности или милиции. Впрочем, в пограничных войсках или оперативных полках НКВД в ходу были звания, полностью аналогичные армейским, а также соответствующие им знаки различия.
— В стране на наступивший нынешний день 23-го июня объявлена мобилизация. В двух подчиненным вам батальонах аэродромного строительства имеется вольнонаемный состав, подлежащий призыву на военную службу. Я вынужден изъять его целиком и полностью для укомплектования частей гарнизона. Всех штатных сотрудников, имеющих специальные звания наркомата внутренних дел, мобилизация не касается. А потому вам надлежит немедленно собрать весь имеющийся у вас в подчинении вольнонаемный состав, подлежащий военной службе. Автомашины уже выехали из Либавы, а летние ночи короткие, к тому же сейчас они «белые» — нужно поторопиться. А потому ответьте — сколько у вас людей подлежащих призыву, чтобы позвонить в Либаву и вызвать дополнительный автотранспорт, если потребуется.
Возможно, в иное, мирное время он бы не стал так говорить с высокопоставленным сотрудником НКВД, но не сейчас. Он приготовился выслушать или отказ, или доводы против принятия его распоряжения, но капитан всем своим видом выражал полное согласие, что удивило.
— Товарищ дивизионный комиссар, во вверенных мне 472-м и 473-м строительных батальонах почти три тысячи человек. Из них две тысячи двести заключенного на разные сроки контингента, находящегося под охраной, шестьсот человек вольнонаемных, и до двухсот так называемых «расконвоированных» — тех, кто характеризуется положительно, и кому до снятия судимости осталось не больше трех месяцев. Последних я также могу передать в ваше распоряжение, хотя это несколько нарушает принятый порядок. Требуется только заполнить необходимые документы. А заключенный контингент с ротой охраны будет вывезен в Ригу. Мне уже передали приказ немедленно прекратить строительство и быть готовыми к отправке — колонну автомашин вышлют завтра.