Крепость в Лихолесье

Ангина

— Что… такое? Есть новости? — быстро спросил Гэндальф.

Келеборн как будто удивился:

— Курунир! Признаться, не ожидал тебя здесь увидеть… Пришёл сказать мне пару напутственных слов?

Саруман не удостоил его взглядом — задумчиво смотрел куда-то вдаль, на противоположный берег реки, на край земли, ограниченный далекой полоской Туманных гор. Глаза мага были непроницаемы и темны, как ночь — мрачная ноябрьская ночь, лишенная звёзд.

— А они тебе нужны, Келеборн? Мои напутственные слова?

Келеборн поднял брови.

— Ну, следовало хотя бы соблюсти приличия… раз уж нам с тобой предстоит расстаться,

пусть и ненадолго. Должен тебе напомнить, что Совет состоится через несколько дней, и мы все непременно хотим тебя там увидеть.

— Право, я порадовался бы куда больше, если бы вы все непременно хотели меня не только увидеть, но и услышать. Ты, насколько я понимаю, по-прежнему намерен настаивать на немедленной войне с Сауроном?

Келеборна внезапный вопрос врасплох не застал:

— А ты по-прежнему полагаешь, что этой войны можно избежать?

— Избежать? Нет… Но сейчас — не самое подходящее для неё время. Запад слаб и разобщен. Кроме того, не будем забывать об ошейниках… отсрочка, вероятно, позволила бы нам создать заклятие, способное разомкнуть эти мерзкие сауроновы орудия без помощи назгульских колец.

— А ты действительно уверен, что такое заклятие возможно создать? — помолчав, спросил эльф. — Без применения тёмных сил?

— Честно — не уверен, — после небольшой паузы откликнулся Саруман. — Но попытаться, во всяком случае, стоило бы, разве нет?

Келеборн вздохнул. Прошёл несколько шагов по берегу туда и сюда.

— Да, но… Если мы будем медлить, Саурон соберется с куда большей мощью. Об этом уже было сказано не раз.

— Значит, надо не позволить ему этого сделать.

— Каким образом?

— Об этом я и предлагаю подумать на Совете. Посмотрим правде в глаза: на открытый штурм нам сейчас просто не хватит сил.

«Лебеди» были уже недалеко. Легкий, неприметный для глаза бег ладей был бесшумен и плавен, ни единым звуком — ни всплескиванием весел, ни скрипом уключин, ни голосом кормчего — не тревожа чуткую речную тишину, так что невозможно было в очередной раз не восхититься искусством эльфийских гребцов, опускающих весла в воду так умело и неслышно, что, казалось, белогрудые «лебеди» не плывут — парят над водой, легко и бесшумно, подобно чудесным видениям из прекрасного далёка.

— Увы, Курунир прав. Даже взять Дол Гулдур измором нам сейчас будет непросто, — со вздохом заметил Гэндальф. Он посадил полосатую улитку на палец и смотрел, как она, явно не ожидавшая увидеть мир под таким углом, с осторожным изумлением вытягивает шею и шевелит рожками.

Келеборн задумчиво попинывал мыском сапога белый камешек речной гальки.

— Это стоит обдумать. К примеру, насчёт осады… На западе Дол-Гулдур ограничен Андуином, на севере — болотами…

— Но на юге почти до самых границ Мордора простираются безлюдные пустоши, вряд ли мы соберём достаточно сил, чтобы держать все эти обширные земли под пристальным надзором. А вастаки, живущие на востоке и северо-востоке от Дол Гулдура, ведут с Крепостью торговые дела и являются практически союзниками Саурона.

— Да, это явное затруднение, — с неохотой признал Келеборн. — Но вастаки — дикари по своей сути, вряд ли они могут представлять собой какую-то достаточно опасную и внушительную силу.

Гэндальф покачал головой.

— Зря ты так думаешь. Вастаки — храбрый и воинственный народ, они не

испугаются наших мечей и стрел и даже, боюсь, могут найти, чем ответить.

— Мечей они не испугаются, это верно, — негромко заметил Саруман, по-прежнему разглядывающий что-то на противоположном берегу реки, — но зато могут испугаться того, чего боятся все — и люди, и орки, и стар, и млад.

— Что ты имеешь в виду?

— Голод, холод… мор, в конце-то концов. Судя по тому, что я видел в Дол Гулдуре, в случае пришествия в Крепость какой-либо серьёзной хвори там все будет, гм-м… не особенно хорошо.

Келеборн и Гэндальф переглянулись.

— Э-э… ты это к чему?

Саруман задумчиво перебирал в пальцах тоненький кожаный ремешок с завязанными на нем узелками, видимо, размышляя, стоит ли продолжать:

— Я был в Крепости, когда на юг Дол Гулдура пригнали с востока партию рабов, у которых обнаружились признаки гнилой лихорадки. Распространение хвори удалось остановить только потому, что назгулы вовремя спохватились и успели установить кордоны… да и орки к этой болячке практически невосприимчивы. Но в другой раз Дол Гулдуру может так и не повезти, особенно если туда нагрянет недуг, который долго не проявляет себя и плохо поддаётся лечению… Какая-нибудь пустынная чесотка, к примеру. Она не смертельна, но способна доставить много неприятностей и надолго вывести из строя — как людей, так и орков.

— Любопытно, — заметил Келеборн. — Только вряд ли существует магия, способная вызвать в Дол-Гулдуре подобное поветрие по щелчку пальцев.

— В пустынях Востока эту хворь разносят мыши и крысы. Так что задача… если мы вдруг решим её перед собой поставить… может оказаться вовсе не настолько невыполнимой, какой представляется на первый взгляд.

Келеборн нахмурился — и даже, пожалуй, встревожился. Уголки его губ опустились книзу, отчего рот стал похож на скорбную опрокинутую скобку.

— Но это… опасно. Такие игры с огнём никого ещё до добра не доводили… Кто может утверждать, что подобная хворь, вызванная намеренно, не вырвется за пределы Дол-Гулдура и не распространится по восточному берегу?

— Болота надёжно ограждают не только Дол-Гулдур от леса, но и лес — от Дол-Гулдура.

— А на юге и востоке?

— А на юге и востоке безлюдье и пустоши, да и подобные болячки — дело обычное… Но я пока не призываю ни отлавливать в пустынях заражённых мышей, ни запускать их в дол-гулдурские амбары, я просто, гм… привожу пример, как можно ослабить противника, не прибегая при этом к открытой войне. Ну, чисто умозрительно. — Саруман бросил на эльфа быстрый взгляд из-под полуопущенных век. — Ведь ты, помнится, сам хотел стать драконом, чтобы смести другого дракона.

Владыка не дрогнул. Смотрел на Белого мага прямо и пристально, и во взоре его в равной степени мешались изумление, негодование и холодное отвращение.

— Ты безумец, Курунир. Бессовестный и опасный безумец, я всегда это подозревал, а теперь в очередной раз имею возможность в этом убедиться. И, если я хотел стать драконом, то для тебя, похоже, это и впрямь давно пройденная ступень. Намеренное разжигание опасного мора… Это не просто низко и немыслимо, это, я сказал бы — чудовищно. Подло. Одним словом… — морщась, он потер лоб кончиками пальцев, точно надеясь отыскать в памяти это, одно-единственное выразительное и точное слово.