Крещение огнем, Том 1

Калашников Максим

То было последствие гениальной операции абвера. 9-10 мая в тыл британской, бельгийской и французской армий в Бельгии просочились 5200 агентов, закамуфлированных под перепуганных гражданских беженцев. Как сообщает журнал боевых действий абвера, автоматы и взрывчатку они прятали в детских колясках под матрасами и в грузовиках под грудами домашнего скарба. Тем самым они породили страх перед немецкими шпионами, могущими оказаться везде. И страх этот молниеносно перекинулся в Голландию!

Происхождение радиосводок по поводу Гааги до сих пор покрыто завесой тайны. Либо Генштаб Голландии тогда просто спятил от страха и гнал в эфир дикие слухи, либо он пал жертвой «достоверных» докладов

войсковых командиров, либо в нем действительно сидели немецкие агенты. Ну, еще возможно, что такие сообщения под видом официальных транслировали сами немцы с помощью своей радиостанции. Но что именно это было, автору сей книги неизвестно. Однако хорошо известен эффект от сводок Генштаба: конец старой доброй Голландии.

В стране начались повальные аресты всех подозрительных. Вернее, они начались еще утром 10 мая. Сначала в демократической и нетоталитарной Голландии «замели» 1500 немецких подданных и 800 своих же, членов Нидерландской нацистской партии. Затем главнокомандующий голландской армией генерал Винкельман приказал всем немецким подданным и выходцам из Германии не покидать своих жилищ. Под действие этого приказа подпало несколько десятков тысяч лиц, в том числе — и политические эмигранты, и еврейские беженцы. Для повальных арестов власти создали специальные группы, полицейские автомобили раскатывали по всей стране.

Но широкие массы не знали, что все подозрительные уже арестованы или изолированы. И по стране покатилась волна самочинных арестов. Солдаты, сержанты, лейтенанты и бургомистры — все они сочли себя вправе арестовывать всяких разных. Только в районе Амстердама, где первоначально планировалось согнать в лагерь для интернированных 800 душ, арестовали шесть тысяч! А если учесть такие же аресты и в других городах страны, то картина социальной агонии Голландии — налицо. Никто не знает, сколько вот так самочинно задержанных оказалось расстрелянными солдатами-конвоирами без суда и следствия. Добропорядочное голландское общество за какие-то пару дней превратилось в сумасшедший дом, набитый ополоумевшими от ужаса, зараженными всеобщей подозрительностью, невменяемыми «пациентами». Вот как действовало немецкое «пси-оружие»:

«…Аресты, проведенные в первые два дня войны, не ослабили нервного напряжения. Более того, общественное мнение стало проявлять признаки еще большей нервозности. Это отчасти объяснялось отсутствием благоприятных сообщений. Войска тяжело переживали свои неудачи при первом столкновении со столь грозным противником, это было плохим предзнаменованием! Каждый новый признак деятельности пятой колонны еще более увеличивал напряжение. У солдат создавалось впечатление, что немецкие парашютисты приземляются повсюду, и что в стране нет ни одного города или селения, где жители не стреляли бы из домов, где ночью не подавались бы световые сигналы.

Среди военнослужащих, как и среди гражданского населения, распространялись разные слухи.

«В первый же день распространился слух о том, что правительство сбежало. Говорили, что наиболее видные общественные деятели убиты и что немцы высадились на побережье Северного моря… Трудно назвать хоть одного голландского военачальника, которого, согласно слухам, не убивали бы по крайней мере один раз. Дороги, по которым намеревались передвигаться голландские войска, оказывались якобы зараженными отравляющими веществами. Найденный шоколад рекомендовалось немедленно уничтожать, так как он наверняка отравлен. В наших ручных гранатах будто бы оказывался песок вместо пороха, а долговременные укрепления рушились при первом же выстреле из-за плохого качества бетона».

Кое-где советовали осматривать все женские сумки, так как в них могли

оказаться ручные гранаты. Рекомендовали также высматривать немецких солдат, одетых в голландскую форму. Советовали немедленно обстреливать автомобили с определенным номерным знаком. «В конечном счете, вы уже не знали, чему можно верить».

Войска вскоре прониклись убеждением, что причинами отступления и неудач являются измена и саботаж. Если пятая колонна действует повсюду, то почему ей не быть в армии? Несколько офицеров и солдат арестовали по подозрению в принадлежности к пятой колонне. Двух из них расстреляли на месте; возможно, что имелись и другие случаи подобного рода.

12 и 13 мая в западной части Голландии царила повышенная нервозность. У людей сложилось впечатление, что они не в силах справиться с пятой колонной. Не успевали обуздать волнение в одном месте, как оно уже вспыхивало в десятках других. Снова распространялись слухи: мясные продукты и питьевая вода отравлены, по улицам разбрасывают отравленные сигареты и шоколад, целые города уже стерты с лица земли и т.п. Для тех, кто не верил подобным слухам, было ясно, что они распространяются вражескими агентами.

12 мая 1940 года в Амстердаме распространился слух, будто выведены из строя сирены для предупреждения населения о налетах авиации противника. Один из голландских беженцев писал после прибытия в Англию:

«Я как сейчас вижу перед собой человека, бегущего по улице и выкрикивающего эту тревожную весть. «Откуда вы об этом узнали?» — спросили у него. «Это предупреждение полицейского управления! Сообщайте другим!» Распространение данного слуха является наглядным примером организованной работы пятой колонны. Слух был пущен почти одновременно в разных концах Амстердама и распространился со сверхъестественной быстротой. Конечно, он оказался совершенно необоснованным, но успел разлагающе повлиять на моральный дух населения».

Люди утверждали, что некоторые немецкие парашютисты добрались до Амстердама, но, к счастью, были пойманы. Говорили, что в одном из помещений гостиницы «Отель дель Юроп» обнаружены «магниевые бомбы», предназначенные для подачи световых сигналов немецким бомбардировщикам. Рассказывали, будто пятая колонна рисует на улицах и стенах домов особые линии, обеспечивающие ориентировку противнику; при этом добавляли, что во многих местах города подобные знаки пришлось срочно стирать.

В Гааге страх перед пятой колонной принимал еще более острые формы: все отдавали себе отчет в непосредственной близости противника. 11 мая на улицах шла такая стрельба, что в войсках царило убеждение, будто им приходится подавлять общее восстание голландских нацистов. «По подъездам и чердакам развернулась усиленная охота за членами NSB». Особенно оживленно шла перестрелка близ одного крупного жилого дома в центре города; предполагалось, что в этом доме засели члены пятой колонны. Однако в ряде других мест можно было видеть «автомобили, из которых торчали карабины; вооруженные револьверами полицейские останавливали прохожих криком: «Руки вверх!»

Никто не знал точно, где находится враг, но присутствие его подозревалось повсюду.

12 мая положение в Гааге стало еще более запутанным. Начали подозревать даже полицейских. Молодежь из гражданской стражи пыталась их разоружать. В этот день высшие военные руководители пришли к выводу, что необходимо принять радикальные меры во избежание полного хаоса. Жителям города предложили держать закрытыми все двери и окна. Никому не разрешалось останавливаться на улицах. Были приняты решительные меры по укреплению дисциплины в войсках. В результате проведенных мероприятий беспорядочная стрельба в городе почти прекратилась.