Крещение огнем. Борьба исполинов
Шрифт:
Отныне гонка вооружений становится абсолютно бессмысленной. Никакие космические вооружения не в состоянии отразить массированную атаку стратегических сил Советского Союза. Ни в ХХ в., ни позже. Мы отказываемся от дурацкого принципа паритета и оставляем за собой право иметь столько средств для ядерного возмездия, сколько сочтем нужным. Вы же, господа американцы, вольны и дальше себя разорять, бессмысленно пуская сотни миллиардов долларов на новые ракеты и на мегаломанские планы СОИ. Это нас абсолютно не пугает. Мы получаем полную свободу действий в космосе.
Появление такого документа накануне Женевского
Вот что действительно могло ошеломить нашего врага. Вот что создавало нам дополнительные степени свободы в переговорах. И уж теперь не русские, а американцы должны были идти на уступки.
Скорее всего Сталин так и поступил бы, будь он в 1985-м у руля страны. Но управление, увы, оказалось в руках безвольного труса, готового уступать и отступать.
Окошко в альтернативную реальность: мы прорвемся!
Как бы могло быть?
Осенний день 1985-го. Пресс-центр МИД СССР на Зубовском бульваре переполнен. В президиум входит Верховный. Грозный и спокойный, как скалистый утес. Полыхают вспышки блицев, телеоператоры жадно водят жерлами объективов. Верховный начинает говорить, и журналисты всего мира жадно внимают ему. И картины новой ядерной стратегии встают перед их внутренним взором.
— Отныне гонка вооружений становится абсолютно бессмысленной. Никакие космические вооружения не в состоянии отразить массированную атаку стратегических сил Советского Союза. Ни в ХХ в., ни позже. Мы отказываемся от дурацкого принципа паритета и оставляем за собой право иметь столько средств для ядерного возмездия, сколько сочтем нужным. Вы же, господа американцы, вольны и дальше себя разорять, бессмысленно пуская сотни миллиардов долларов на новые ракеты и на мегаломанские планы СОИ. Это нас абсолютно не пугает. Мы получаем полную свободу действий в космосе…
Слова Верховного впитывали сотни диктофонов, впрессовывая в километры магнитной пленки. Судорожно защелкали несколько фотокамер. Пресс-секретарь поднял руку, призывая к тишине и показывая: наступает время вопросов.
Верховный держался молодцом — не вилял и говорил прямо, как рубил.
— Нам не оставляют иного выбора, — бросал он в дрожащее многоголовие зала. — Советский Союз хотят подорвать и уничто-жить. Мы никогда не допустим этого! Не для того мой отец горел в танке на Курской дуге. Не для того мы омыли кровью пол-Европы, чтобы планы Гитлера на расчленение Советского Союза воплощались сорок с лишним лет спустя.
Я знаю, что на Западе нас обвиняют в попытке нести свой строй другим народам на остриях штыков, огнем и мечом. Для этого мы якобы держим самую большую армию мира. Нет, господа, вы не правы. Мы
Верховный замолчал, наслаждаясь эффектом от произнесенных слов. Зал, казалось, вздохнул от изумления. Советский лидер выбрал чье-то лицо во втором ряду — явно иностранного корреспондента. Лицо холеное, ухоженное, в очках с модной оправой «Репортер». Вперив в него пронзительный, гипнотический взгляд, Верховный заговорил снова. Заговорил, словно заклиная и завораживая:
— Целые поколения людей во всех странах мира и в разные эпохи мечтали о достойной жизни. Подавляющему большинству живущих на Земле людей не нужны виллы в стиле римских аристократов, кричаще роскошные автомобили с моторами от гоночных самолетов и золотые унитазы. Люди нуждаются в доступных жизненных благах хорошего качества. В своих небольших, но уютных домах. В дешевой энергии. В чистой воде. В обильной и здоровой пище. В доступном и качественном здравоохранении. В хорошо оплачиваемой работе. Дает ли все это людям западный строй? Дает, но далеко не всем. На Западе все дорого.
Давайте вспомним, на чем пришел к власти Гитлер. Он посулил каждому немцу свой дом, дешевый автомобиль, хорошую зарплату. То же самое, по сути дела, обещают своим избирателям западные политики. Но только мы, Красная цивилизация, обеспечим людям достойную жизнь. Вы даже не представляете себе, что есть в активе советской науки и техники! Мы развернем гигантские проекты, обеспечивая каждому советскому гражданину то, о чем вы на Западе пока лишь мечтаете. Мы породим особый, очень привлекательный образ жизни. А наши затраты на это будут просто мизерными по сравнению с тем, сколько на те же самые цели расходуют американцы или западные европейцы. Вот — наша победа в холодной войне. Полная и, надеюсь, окончательная…
Верховный почувствовал нарастающее возбуждение. Казалось, что невидимая волна подхватила его и понесла на незримом гребне. Дух захватывало. Пьянея от нахлынувшего чувства, советский лидер, сжав кулаки, заговорил с новой силой:
— В этом веке мы — гости из будущего, невиданная аномалия истории. После потрясений 1917 г. Россия должна была разлететься на куски и кануть в небытие, подобно Австро-Венгерской и Оттоманской империям. Но мы, великий народ, бросили вызов злому року, не только сохранив огромную державу, но и породив новую реальность. Альтернативу западному капитализму. На этом пути мы познали триумфы и трагедии, опасные кризисы и звездные часы. Теперь, когда в СССР задул ветер перемен, настает время для нового советского чуда.
Мы намерены победить. И снова указать путь всему человечеству…
… Час спустя Верховный устало опустился на сиденье правительственного лимузина с бронированным кузовом. Кортеж рванул вперед.
— Ну, как тебе сегодняшнее представление? — прикрыв веки, спросил Верховный у своего помощника.
— Великолепно! Представляю, как вы займете первые полосы газет и первые минуты в выпусках теленовостей по всему Западу, — развел руки тот. — Уэллс в двадцатом назвал Ленина «кремлевским мечтателем». Вас обзовут фанатиком-террористом с мессианскими, мегаломанскими амбициями.